- Мои родители воспитали и закалили меня. Болью и отсутствием даже намека на любовь. Дали мне силу самому выбирать свой путь. Пусть сейчас он и ограничен одним коридором. Как раз так, как говорил мой отец. Настоящий убийца способен пройти к своей цели так, будто между ними нет преград. Как по гостевому коридору. Даже если этот коридор перекрыт армией.
В разум непрошено заглянули воспоминания о службе в Цезерусе. Прилив скучных картин достиг даже четкого образа златокудрой потрепанной девочки в военной форме. Единственной, чьи сине-зеленые глаза вызывали интерес у молодого контрактника.
Возможно, Юн Джину только показалось. Но стены вокруг разом заалели. Парень спешно выкинул воспоминание о девочке прочь. Постарался не заметить, как потяжелела голова, и с носа закапала кровь. Какое-то неприятное чувство завладело сердцем, словно сдавив его.
Образ златокудрой воительницы Юн Джин спешно заменил воспоминанием о другой девушке. Худощавой таосийке с надменным холодным взглядом. Всегда ровная челка и длинные ухоженные волосы. Аккуратная одежда. Дотошная прилизанная внешность. И ледяное пренебрежение к окружающим, будто вокруг нее ползали мерзкие черви.
Такой запомнилась Юн Джину родная старшая сестра. Сэй Дзю Чжао до своих четырнадцати лет была жуткой стервой. Лишь к своим братьям девушка относилась со снисхождением. Которое испарялось без следа на показательный тренировках семейства. Самое мерзкое, что запомнилось Юн Джину. Но благодаря его нраву - самое главное, что он ценил в тех уроках.
Ведь на этих тренировках ему приходилось выступать в роли жертвы. По воле отца сестра демонстрировала ведущие техники и основные приемы семейства на избранной груше для битья. Сломанные руки, разбитые кости, разорванные мышцы были самым простым делом после таких выступлений. И главным фактором, который научил юношу почти игнорировать боль.
- Да, за это я благодарен тебе, сестренка, - меланхолично произнес про себя таосец. – Пусть я не оправдал надежд семьи. Пусть у меня не было тех даров, что появились у Сэй Дзю и моего младшего брата. Вы научили меня тому, что неизвестно никому. Стойкости и безразличию к себе. Моя ненависть к вам настолько же сильна, как и благодарность. За то, что вы со мной сделали. Полагаю, это можно назвать тем самым равновесием, которое позволяет преодолеть армию, будто прогулку по коридору.
Впереди юноша уже видел зал. До конца коридора оставалось не так уж и много. Юн Джин постарался остановить поток мыслей. Свою сестру парень еще мог понять и простить. После каждого выступления именно она заботливо перевязывала его раны. Успокаивала и помогала прийти в себя. Но фигура отца все же могла вызвать перевес в чувствах.
- Этот коридор слишком короткий, - Юн Джин быстро абстрагировался от воспоминаний о семье. – Я не испытываю радости, от того, что так быстро его прохожу. Впрочем, если он неожиданно удлинится, буду ли я разочарован или напуган? Наверное, нужно принять это, как должное…
Грудь сдавило неприятным ощущением непрошенной радости. Сознание и тело уже рвались закончить эту муку. А Судья начинал казнить за проявление мельчайших эмоций. Чтобы отвлечь себя от мыслей о конце испытания, таосец взглянул на стены.
Вдоль всего коридора его провожали ровные метричные узоры. Под белой поверхностью мрамора проглядывались тонкие синеватые линии. Во многих местах они напоминали собой микросхемы, наполненные свечением. Юн Джин их не сразу заметил. Но это наблюдение позволило направить мысли в другое русло.
- Город наук, да? Мне, вот, интересно. Создатели Зеоса не любили магию, но отдавали предпочтению потенциалу разума? Скорее всего, они сами были сайфорсерами. Но развивались по-другому пути. Вся их божественность определяется лишь тем, что никто не смог объяснить того, что они тут достигли? Как сказала Иллия, даже для некоторых сайфорсеров есть области, такие же загадочные, как сам сайфорс для обычных людей…
Мозг не стал долго держаться на одной идее. Мысли тут же скакнули к семейству Эллери. В голове всплыл образ Алии. Ее синие глаза и белые чистые волосы. Сам собой в сознании пронесся вопрос, все ли в порядке с этой девочкой? Сердце предательски дрогнуло…
В следующий миг оно едва не разорвалось. Ноги таосца подкосились. И Юн Джин буквально выпал из коридора. Изо рта брызнула кровь. Руки задрожали и схватились за грудь. Сознание начало меркнуть.
Юн Джин усилием воли заставил себя собраться. Принялся хватать ртом воздух. Мысли поначалу сбились. И перед глазами замелькали неугодные Судье сцены. Парень поспешил отвлечься хоть на что-нибудь. Тело почти не слушалось. И на глаза попались только синие линии на полу, которые быстро вырисовывались из-под капель крови.