Следовавший за ним сержант-майор 53-го полка, бравый старик, весь в орденах и шевронах, буквально остолбенел. Он стал таким же бледным, как и трупы, лежавшие на полу, и был вынужден опереться о стену. И только оба врача держались стойко.
Лекок встал, взяв в руки рапорт. Он поздоровался и, приняв скромную позу, ждал, когда его начнут расспрашивать.
– Вероятно, вы провели кошмарную ночь, – добродушно сказал комиссар, – причем без всякой пользы для правосудия, поскольку все поиски излишни…
– Тем не менее я полагаю, – ответил молодой полицейский, заковав себя в броню дипломатии, – что я даром времени не терял. Выполняя указания своего начальника, я искал и нашел много интересного… К тому же я проникся уверенностью, что у убийцы был друг, вернее, сообщник, описание которого я могу вам дать… Он среднего возраста, носит, если я не ошибаюсь, фуражку с мягким козырьком и коричневое пальто из драпа букле, что касается его обуви…
– Разрази меня гром!.. – воскликнул Жевроль. – А я…
Жевроль оборвал себя на полуслове, как человек, инстинкт которого опередил мысли. Как ему хотелось взять свои слова обратно!
– А вы… Что?.. – спросил комиссар. – Что вы хотите сказать?
Разгневанный, но зашедший слишком далеко, чтобы отступать, инспектор Сыскной полиции подчинился.
– Дело вот в чем, – сказал он. – Сегодня утром, час назад, когда я ждал вас, господин комиссар, около поста на Итальянской заставе, где содержится убийца, я видел вдалеке человека, который мог бы подойти под описание, данное нам Лекоком. Этот человек показался мне совершенно пьяным. Он шатался из стороны в сторону, спотыкался, бился о стены… Он попытался перейти через дорогу, но, дойдя до середины, упал поперек, так что его непременно задавили бы.
Лекок отвернулся. Он не хотел, чтобы по его глазам все догадались, что он понимал, в чем дело.
– Увидев все это, – продолжал Жевроль, – я позвал двух сержантов и велел им помочь мне поднять этого бедолагу. Когда мы к нему подошли, он, казалось, уснул. Мы стали трясти его. Он сел. Мы ему сказали, что он не может здесь оставаться… Однако он тут же пришел в неописуемую ярость, стал нас оскорблять, угрожать нам… Он даже попытался нас ударить… Матерь Божья!.. Мы отвели его на пост, чтобы он в безопасности проспался.
– И вы заперли его вместе с убийцей? – спросил Лекок.
– Разумеется… Ты прекрасно знаешь, что на посту у Итальянской заставы только две каталажки – одна для мужчин, вторая для женщин. К тому же…
Комиссар размышлял.
– А!.. Какая досада!.. – пробормотал он. – И никакой возможности исправить…
– Прошу прощения!.. Одна возможность есть, – возразил Жевроль. – Я могу послать на пост одного из своих людей с приказом задержать мнимого пьяницу.
Молодой полицейский осмелился жестом прервать своего начальника.
– Пустая трата времени, – холодно произнес он. – Если этот тип – сообщник убийцы, будьте уверены, что он протрезвел и сейчас уже далеко.
– А!.. И что же делать – иронично-язвительным тоном спросил инспектор. – Можем ли мы узнать мнение… господина Лекока?
– Думаю, случай предоставил нам великолепную возможность, которой мы не успели воспользоваться. Делать нечего, придется смириться и ждать, когда нам выпадет новая возможность.
Несмотря на все увещевания, Жевроль заупрямился и послал одного из своих людей на пост. Когда тот ушел, Лекок продолжил читать рапорт.
Лекок читал быстро, не выделяя интонацией решающие обстоятельства, оставляя свои интимные мысли для расследования. Но логика его выводов была настолько убедительной, что Лекок часто был вынужден прерывать чтение, чтобы выслушать одобрительные возгласы комиссара и похвалы врачей, повторявших: «Очень хорошо!»
И только Жевроль, находившийся в оппозиции, энергично пожимал плечами, едва не вывихивая шею, и зеленел от зависти.
Лекок дочитал свой рапорт.
– Думаю, молодой человек, – обратился комиссар к Лекоку, – что вы единственный, кто верно оценил ситуацию… Я ошибался. Но ваши объяснения заставили меня взглянуть иначе на поведение убийцы во время допроса. Есть один любопытный момент. Да, он упорно отказывался отвечать на мои вопросы… Он даже не соизволил назвать свою фамилию…
Комиссар замолчал, перебирая в памяти все обстоятельства произошедшего, а потом задумчиво добавил:
– Могу поклясться, что мы столкнулись с одним из тех таинственных преступлений, мотивы которых ускользают от человеческой проницательности… С одним из тех темных дел, которых полиции еще не удавалось раскрыть…
Лекок сдержал улыбку.
«О, – думал он, – еще посмотрим!..»