Тихо. Лишь свет от уличного фонаря прорезал тьму, освещая несколько туалетных кабинок. Маруся аккуратно закрыла злосчастную дверь и упёрлась в неё спиной. Откупорила бутылку. Сделала несколько больших глотков. Потом выдохнула и вытерла нос длинным рукавом, не поморщившись. Прислушалась. В коридоре царила тишина. Она расслаблялась по мере того, как алкоголь начал действовать. Сквозь дымку сумрака всё стало расплывчатым. Ещё порция «беленькой». Слегка подкосились ноги.
— Тебе не страшно тут? — послышался елейный девичий голос из глубины туалета.
— Что? — Маруся сначала не поняла, кто с ней говорит. Взгляд то и дело пытался сфокусироваться на источнике шума. — Кто здесь?
— Осталась одна и ребёнка не сберегла! — усмехнулась незнакомка. — Здесь очень темно. Нестрашно тебе? Я света дам.
Маруся моргнула и увидела у раковин силуэт девушки в белом платье. И приняла её за пациентку.
— Ты, наверное, заблудилась? Иди к себе в палату. Может, мне позвать санитарку? Как ты сюда попала, а? Никого же не было...
Когда девушка зажгла свечу, Маруся просто впечаталась в дверь от ужаса. Из рук незнакомки исходил странный свет, а льняное платье было испачкано свежими пятнами крови. Лицо, скрытое чёрными волосами, с противным треском повернулось на сто восемьдесят градусов. Оголился пробитый чем-то острым затылок.
Маруся лихорадочно искала ручку двери, чтобы выбежать. Покойница двигалась навстречу жуткой неестественной походкой, ставя свою голову «на место».
— Осталась одна и ребёнка не сберегла! — вторила она с презрительной насмешкой.
Маруся заорала от страха, когда увидела её лицо: почти обглоданное до костей, с остатками серой плоти. Из глазниц вывалились глазные яблоки. Затем покойница прошлась по ним, раздавив ногой.
— Помогите! Помогите! — кричала Маруся, обезумев от увиденного. Когда ей все же удалось открыть дверь и выбежать, то она столкнулась в коридоре с худой санитаркой, едва не сбив с ног.
— Ты чего творишь-то? — вскрикнула она от неожиданности.
— Там кто-то в туалете! Давайте проверим? Пожалуйста! — взмолилась Маруся.
— Ты что, пила? — прищурилась санитарка, принюхиваясь. — Знаешь, что нельзя распивать. Ещё и мамой называешься, дрянь!
— Пойдёмте туда. Я там кого-то видела, клянусь вам.
Маруся отряхнула халат и жестом позвала с собой. Замешкалась, когда схватилась за ручку двери, но потом все же решилась доказать, что не шутит. Надавила на неё. Нащупала выключатель. Свет с натяжкой включился, обнажив весь интерьер старого туалета. Лишь капающая вода из старых кранов и шипящее моргание одной из ламп на потолке. Разбитая бутылка лежала на полу. Сильно пахло спиртом.
— Никого нет, горемычная! — запричитала санитарка. — Я доложу врачу о твоём походе. А сейчас ложись спать, пока ещё что-то не учудила. Упьются, а потом бегают по больнице, как припадочные! Марш спать!
Утром Маруся проснулась от плача Варвары — пора кормить и менять подгузники. Голова сильно трещала, а тот случай из туалета больше походил на кошмар. Но пришедший на осмотр младенца врач отчитал новоиспечённую маму за ночные гулянки и сделал выговор. Маруся пообещала в ответ, что больше такого не повторится.
Выписка состоялась через неделю после инцидента. На пороге роддома стоял полный мужчина двадцати двух лет, с соломенными волосами и нос «картошкой». Это был Игорь. Его серые глаза прищурились при взгляде своей девушки с младенцем на руках. Он преподнёс ей букет из фиалок, а двум медсёстрам вручил по упаковке конфет и бутылку шампанского.
Их ждало жёлтое такси. Варвара и Маруся расположились на заднем диване, а Игорь сел на переднее пассажирское. В пути они мило общались о визитах его в роддом и сложно проходящих родов Маруси.
Такси завернуло в арку и въехало в мрачный двор, окружённый новостройками, и остановилось у детской площадки. Игорь заплатил водителю и «дал на чай». Затем они немного прошлись по родной улице и вошли в старый синий подъезд с номером «2». Поднялись на лифте до шестого этажа. После двух поворотов ключа дверь в красной обивке гостеприимно распахнулась, скрипя петлями. В коридоре был положен видавший виды узорчатый зелёный ковёр, один гардероб и тумбочка с телефоном на нем. Стены в серых однотонных обоях и собирающая пыль люстра советских времён.
Маруся прошла первая и сразу получила порцию аплодисментов от своих подруг по работе: Зины (худосочная женщина тридцати пяти годов с длинной шеей) и Юли (полной дамы бальзаковского возраста с кудрявыми волосами и кривым носом). Они хлопали и улюлюкали, выкрикивая: «Добро пожаловать домой, Маруся»!