Пришлось делать кляпы. Кусок березы сантиметров в тридцать поперек пасти, перехваченный пропыленным бинтом Виталика. Такую оригинальную конструкцию они еще не встречали. Зато дешево и быстро. Ну да, немного неприятно, но это же не ножом по горлу. Во! А говорят, по-русски не понимают. Все отлично понимают, главное – правильно объяснять. Бейцы – это бейцы, но можно ведь и просто штыком слегка пощекотать. Ничего, что теперь кровь течет. Потечет-потечет и перестанет. Не волнуйся, кровью истечь не успеешь. Я не позволю мучиться европейцу. В край, жгут наложу на шею, а если будешь плохо себя вести, затяну не полностью. И великий воин сдыхать будет очень долго и очень мучительно, прямо мучительней некуда. Не. Это не я придумал, это китайцы, все претензии к ним.
Прошу Виталика дать мне стакан, наливаю вина и даю девчонке. Я специально не заговариваю с ней. Не пытаюсь узнать ее имя, возраст и прочее. Я веду себя так, как будто ее здесь нет. Мне не все равно, но спрашивать сейчас бессмысленно. Она еще не отошла от шока, если начну расспрашивать, может начаться истерика. Поэтому быстро, четко и только своими делами. Будет время, поговорим. Сначала она мотала головой, но я просто объяснил, что здесь командир я и она либо с нами, либо сама. Если сама, то сняла мундир и пошла отсюда, некогда с тобой возиться. Я понимаю, что это жестко, даже жестоко, но мне надо от нее полное послушание. Это потом я буду жалеть эту девочку и искать ее родственников, а сейчас надо понять, как выжить. Так что три стакана слабенького вина она осилила. Я тоже приложился, из горла, а Виталик добил. Точно «зафутболенный» язык понимает, прислушивается, гаденыш. Отведя Виталика в сторону, быстренько рисую картину, как вижу, не забывая про «зафутболенного». Поэтому берем немцев и раскладываем отдельно мордами вниз, чтобы были видны руки, потом беру бинокль, накидываю разгрузку, хватаю ППД и бегу по опушке к дороге.
Самая правдивая информация – это та, которую ты получил сам. Остановился метров за двести от шоссе и принялся высматривать обстановку. На дороге обычная движуха, машины небольшими колоннами и по одной, и огромная колонна пехоты, почему-то пешедралом и с телегами. Ни комитета по встрече, ни зрителей, ни напарников «правильных». Ну да их скоро будет трое, причем обязательно будет. Всего ничего с ними общаюсь, а уже жалею, что живыми взял, но взять «языка» – это у меня рефлекс, вбитый на уровне подсознания. Наблюдаю минут десять и скачу обратно. Ничего нового, кроме десятка велосипедистов с винтовками, шустрой стайкой проехавших мимо. Вообще заметил: винтовки – основное оружие. Автоматы только сейчас попались, зато единых пулеметов достаточно много. MG-34 – хорошая машинка и закреплена на коляске на жестком поворотном вертлюге.
На стоянке идиллия. Виталик разговорил девочку, сидят чуть в сторонке, воркуют. Даром, что ли, я ее поил? Виталик должен был ей еще треть стакана коньяка накатить, ибо командир приказал, и покормить слегка, открытые банки с консервами у нас остались, не пропадать же добру. Им еще «правильного» раздевать, пока не закоченел, и ей его мундир надевать, а на трезвую может и сломаться. Не зверь же я. Своих надо беречь. У нас же все как всегда, я – злобный командир, а Виталя – добрый подчиненный. Мы этим приемом и на стройке пользовались. Я поэтому и фрицев пинаю в одно лицо. Надо, чтобы Виталик был добрым, а пинающий связанного пленного добрым быть не может по определению. Местные девочки и мальчики так воспитаны.
Мне-то лично все равно. Если понадобится для дела, я «эмбриона» и «зафутболенного» забью ногами или прикладом автомата до смерти, а «правильного» убью еще раз, каким-нибудь заковыристым способом. Но только если надо для дела. Я не зверь – ничего личного. Ненависти к немцам у меня нет и в помине, но война к личным качествам отдельных людей никакого отношения не имеет. Есть только четкое разграничение: ты и враг.
Точно «зафутболенный» язык понимает, вон как уши в трубочку вытянулись, и голову в сторону Виталика с девочкой повернул. А повернулся-то он как удобно. Пока я гулял, этот шустрый немец развернулся на один бок и принялся крутить кистями, пытаясь освободиться от ремня. Ну сейчас ты у меня получишь! Проходя мимо, влепил ему с ноги в бочину. Исключительно профилактически, чтобы не расслаблялся.