Выбрать главу

Первая наша серьёзная ссора была из-за того, что перед камерами прессы на ступенях муниципального здания я не взяла супруга за руку. Понятия не имею, почему не взяла, наверное, просто растерялась под вспышками голокамер. Но Мартин рвал и метал.

«Ты выставляешь меня идиотом! Собственная жена и не взяла за руку! Что будут говорить горожане, когда будут рассматривать наши снимки в новостной ленте?! — лютовал супруг. — У нас и так уже как два года нет детей, а тут ещё и ты ведёшь себя словно не жена мне!».

«Дорогой, какие два года? Ты смеёшься? Многие цварги по двадцать и тридцать лет не могут завести детей, а кто-то и все пятьдесят. Это нормально…».

«Нет, абсолютно не нормально! Я женился на тебе из-за высокого процента совместимости! Лаборатория сказала, что ты станешь для меня идеальной женщиной, а ты…».

…А я наотмашь ударила Мартина. Что было дальше — помню смутно, так сильно разболелась от ссоры голова. И в следующие разы, когда я хоть сколько-то повышала тон или отказывалась поступать так, как хочет господин Гю-Эль, голова тут же превращалась в чугунную посудину, по которой долбят молотом. Раскалённые проволоки ввинчивались в череп и буквально кипятили мозги. Противно, мерзко, больно, тошнотворно… Легче было согласиться на все требования мужа, чем терпеть это. Медленно, но верно покойный муж перекраивал меня так, как хотелось ему.

Когда с Мартином случилась авария, я выдохнула с облегчением. Ужасно, конечно, так говорить, но это стало первым глотком свободы. Все вокруг проявляли ко мне сочувствие, а я… почти месяц не могла поверить в то, что произошло. Что я больше не обязана ежемесячно есть на ужин отвратительные сырые яйца, потому что муж верит, что это помогает забеременеть. Не обязана надевать неудобные юбки и платья ниже колен, носить чулки в жару, потому что так хочется Мартину; высокие шпильки, чтобы наши совместные кадры выглядели более удачными; тяжеловесные украшения, чтобы все вокруг видели, насколько он щедрый. Не обязана пользоваться услугами водителя, да и вообще могу совершенно спокойно прогуляться пешком по парку. И, о, бескрайний космос, — босиком по траве! Могу громко говорить, потому что мне так хочется, и сходить в парк аттракционов или антигравитационную комнату. Шварх, я даже могу там оглушительно завизжать, и никто не скажет, что я втаптываю в грязь его репутацию!

— Селеста. — Голос Кристофа вернул на землю. — Я не знаю, как много у вас ещё кандидатов в будущие супруги, но для меня вы самая желанная и потрясающая цваргиня. Если бы я только мог надеяться, что вы согласитесь погулять, чтобы лучше узнать друг друга… Я понимаю, вы ещё можете скорбеть по своему первому мужу, но одна лишь призрачная надежда, что когда-нибудь вы его забудете и обратите свой взор на живых мужчин…

«Упаси меня Вселенная от второго брака! Ни за что на свете! Никогда!..»

— Простите, Кристоф, но я всё ещё ношу траур по Мартину.

Парень окончательно смутился.

— Да, простите, это, наверное, прозвучало ужасно грубо из моих уст. Поверьте, меньше всего я хотел вас обидеть. Просто вы такая женственная и утончённая цваргиня. Я видел, что в последнем выпуске «Дома Моды» вас назвали иконой стиля и совершенства…

«Пришлось такой стать, чтобы соответствовать уровню Мартина…»

— Кристоф, — не очень вежливо перебила собеседника, но сил выслушивать сомнительные комплименты не оставалось, — я не знаю, когда прекращу скорбеть, честное слово. Оглянитесь, в этом зале полно более молодых и красивых, чем я! Мне уже семьдесят пять лет…

— Семьдесят четыре.

«Ого, да кто-то вдоль и поперёк изучил мою медицинскую карту! Ну да, в пятьдесят я вышла замуж, ровно двадцать лет была идеальной женой, а вот уже как четыре с половиной года счастливо вдовствую».

Я набрала полные лёгкие воздуха, чтобы прозрачными намёками объяснить, чтобы он поискал другую кандидатуру в невесты, но в этот момент позади раздался до боли знакомый сухой и ядовито-ехидный мужской голос:

— Кристоф, у вас, видимо, совсем с рогами проблемы. Рекомендую провериться у дока. У госпожи Гю-Эль блестящее воспитание и чувство такта, но от неё явно веет раздражением. Вы ей надоели, как только появились на горизонте, а лично я вообще сомневаюсь, что такой неандерталец с недоразвитыми антеннами может заинтересовать истинную леди. Сгиньте отсюда, чтобы я вас не видел в радиусе парсека от этой женщины.

Мальчишка задрожал, стремительно побледнел, шумно сглотнул слюну, проблеял «простите-извините» и растворился в толпе, а я… смежила веки. Спокойствие и только спокойствие, Селеста. Ты — ледяная скульптура. Ты не испытываешь никаких бурных эмоций. Доброжелательность и скука. Ничего более. Дева-воительница, чья кожа холодна настолько, что, дотронувшись до неё, можно получить обморожение.