Вот, к примеру, есть у нас потребность в пище телесной. Каждый день мы так или этак питаемся и даже часто не обращаем внимание на то, что мы, собственно, ели; иной раз и недоедим, а беспокойства из-за этого не испытываем; в другой раз легкий голод даже доставляет нам своеобразную приятность. Но вот, не ешь день, два, три… Сначала сосущая пустота во внутренностях будет жалобно ныть, просить, жаловаться. Но затем все более и более раскрывается эта пасть: вот уже внутри нас огромный дракон с разинутым широко зевом, с налитыми кровью глазами; он рыкает, требует пищи, он уже целая пропасть, гудящая: дай! дай! дай! Во время голода бывает, что люди пожирают людей, матери – детей своих! Вот какое кровожадное чудище притаилось в нашем столь «миролюбивом» и «добродушном» чреве! Видишь: наше брюхо, которое бывает милым весельчаком, «тамадой»-балагуром на благодушных товарищеских пирушках, которое бывает изобретателем и покровителем столь частых, столь приятных и мирных времяпрепровождений в тесном кругу близких, даже столь многих сдруживает и делает неразлучными товарищами,– оказывается, будучи стеснено, может превращаться в зловещего разбойника, безжалостного убийцу, вампира и людоеда!
Но это не единственная, сокровенная в нас бездна – их много! Так, в нас есть другая «бездонная пропасть» – потребность не менее сильная и при случае пленяющая все помышления и чувства,– потребность быть любимыми, быть для кого-то дорогими, близкими, кем-либо высоко ценимыми, уважаемыми, кому-то весьма желанными. Когда-то все это относилось в нас только к Богу, только в Боге эта потребность могла бы находить свое удовлетворение, но, удалившись от Него, лишившись той благодатной близости, которая одна могла питать ее, согрешив против любви, мы стали всего этого искать в этом падшем мире, ждать этого от падших своих братьев и сестер. И вот эта никогда не удовлетворимая до конца потребность ныне стала центром, главной заботой, основной точкой приложения всех наших сил, жизненных интересов, стимулом бурной деятельности. Вдумаемся хорошо: что нами не делается в течение дня именно ради этого? Все, что люди желают сегодня иметь в жизни,– это прежде всего и почти всегда обретение цены, значимости, почтения или – хотя бы видеть рабское преклонение перед собой в среде окружающих, быть центром внимания, благоговения, «важной фигурой» в глазах людей. Это в нас как мучительная жажда, томительная, постоянно напоминающая о себе боль! Мы хотим, чтобы все, что мы любим в себе, обязательно любил в нас еще кто-то, и даже то, чего мы не находим в себе, но что хотели бы находить,– чтобы непременно в нас находили другие. Если что-то наше никем не любимо, нам уже не по себе, нам больно, скучно, нам оно уже неинтересно и ненужно. И когда мы не подкармливаем вовремя эту потребность, тогда-то она, подобно голоду и жажде, разевает пасть и превращается в то же буйное чудовище.
Выход только один – к Богу! Искать Его любви – истинной и беспредельной! Но прежде разлюбить себя, увериться, что нет в нас ничего достойного любви. Итак, сколько борьбы! Сколько труда: надо измениться, покаяться, оставить все, что лживо, притворно, построено на иной любви, на эгоизме и самости! Бог совершенно свят – и приблизиться к Нему может только освященное. Он призывает нас очиститься, освятиться,– значит, измениться, то есть отбросить, как грязь, как старую кору или шелуху, все земные пристрастия, все привязанности, все мелкие наши «любвишки». Распродав все мелкие жемчужины, купить одну великую и славную, более всех других.