Вообще эта болезнь так распространена сегодня! Как будто хорошо, что человек так углублен в себя, так внимателен к своим переживаниям, мыслям, что желает всем этим поделиться с духовником… Но все это выходит так путано, так сложно, многословно, болезненно и неразборчиво, что невозможно ничего понять, разобрать, сделать какие-либо выводы, дать какие-либо советы. Можно советовать только одно: упроститься, оставить это странное и сложное «делание», это «копание» в себе, предаться Богу, представить пред Его врачующую десницу целиком все свои болезненные переплетения чувств и мыслей, весь свой душевный и духовный хаос и только просить и ждать разрешения и исцеления, а не учить Бога тому, что это в нас происходит, чтО и от чего имеет начало, как и с чего все это надо распутывать.
К сожалению, часто именно такое вот «психологическое ковыряние» в себе и понимается людьми как настоящая внутренняя, духовная жизнь, и совсем не легко бывает объяснить и доказать, что жизнь по вере – нечто совсем иное. В данном случае человек пытается лечить себя сам, ему кажется, что суть всего дела в том, чтобы понять, что в нем происходит, найти главные начальные ошибки и постараться не допускать их, и все встанет на свои места. Поэтому-то весь расчет делается на смекалку, на обдумывание и сосредоточенность на своих мыслях. Здесь под твердыми опорами понимаются какие-то умственные открытия, какие-то тонкие умозаключения и выводы, замечательные наблюдения, остроумные догадки. Такому человеку нравится, если какое-либо «духовное лицо» скажет ему что-нибудь «тонкое» и «таинственное», малопонятное, но отдающее «психологизмом». Это приберегается и складывается в памяти, как ценная монета. Если же слышит достаточно понятное, простое слово, объясняющее и наименовывающее страсти и движения души в духе общепринятого учения Церкви о борьбе с грехом, то оно кажется поверхностным, ничего не объясняющим, какой-то сухой, безжизненной формулой.
На самом деле в этом недостатке простоты – недостаток веры, недоверие, нежелание положиться, отдаться в руки Божии. Где место вере или доверию, когда всюду собственные «проверки», «промерки», «просчеты»? Он не отвергает те лекарства, которые предлагает монастырь, он признает все правила монастырской жизни душеполезными и необходимыми, но все эти лекарства он желает принимать по собственному рецепту. Так ведь и больные телесно часто не отвергают силу лекарств, но не доверяют врачам, предпочитают сами ставить себе диагноз, сами сочиняют рецепт и назначают лечение. Такие люди как раз и любят часами рассказывать о своих болезнях, но не для того, чтобы доверить врачу установление диагноза или назначение курса лечения, а именно потому, что целиком поглощены наблюдением за собой, прислушиваются к малейшим движениям таящегося внутри недуга. Тут сама болезнь становится так интересна, занятие ею так увлекательно, что интерес к болезни начинает заменять собой интерес к жизни.
Особенно способны привлекать к себе нездоровое внимание болезни духовные: ведь они не что иное, как страсти, а страсти – это уродливые сильные привязанности к разным тленным вещам и явлениям, вредная, преувеличенная тяга и привязанность к миру сему, причем чаще всего во многих сложных формах и проявлениях. Страсти – даже когда они не удовлетворяются на деле – могут находить для себя область жизни, вить себе довольно уютные гнезда в тайниках души и доставлять душе греховное услаждение. Вот потому-то само собеседование со страстями, их анализ, просчет – это опять то же погружение в темный мир, где душа непременно будет вновь соприкасаться с обманчивой приятностью, опьяняющим дурманом своих греховных вожделений.
Именно ясным и четким обличением, называнием своих страстей простыми, однозначными именами, повержением их на исповеди пред всевидящим оком Божиим, раскаянием в том, что все эти змеи жили и живут в нас, верой и ожиданием исцеления можно действительно обретать здравие. Но сколь часто человек не хочет назвать болезнь настоящим ее именем (хотя она очевидна для взгляда духовника, даже и не столь уж многоопытного) и кАк только не толкует о ней, какие только сложные наименования не изобретает! Хуже всего человек видит самого себя! Наш плотской ум со всеми его умудрениями и тонкими психологическими наблюдениями не умеет распознать по имени самые общеизвестные болезни души, так подробно и ясно описанные у святых отцов. Зато он часто прописывает нам самые не соответствующие болезни средства, которые только усугубляют ее. Наш «умнейший» рассудок – продажный советчик: стоит перед начальством с услужливым, благорасположенным видом, выражает на лице полную преданность делу: «Я всегда к вашим услугам, что изволите?», но карманы его набиты взятками: он уже сговорился со страстями, он все дело повернет в угоду этим своим ублажателям. Тот, кто решит руководиться его мудрованием, будет долго биться, как муха в паутине, пока совсем не обессилет. Тогда уже появится из засады «паук» – тот, кто «платил взятки», кто финансировал ложь. Раз не по вере живет человек,– значит, не во свете ходит, а во тьме, хоть бы и казался ему его разум источником света. Раз не доверяет Богу дело своего спасения,– значит, покрова Божия нет над ним: открыт он для многих козней врага. Но видимость духовной жизни была, человек устами славил Бога, отчасти и вера была (только не в самой глубине сердечной), и за все это мстит враг.