Олог глянул на знающего с опаской. Это ему уже больше ста лет?..
Они поднялись на помост. Знающий глянул на табличку, потом на браслет у себя на запястье и поцокал языком.
— Рановато пришли, придётся ждать.
На табличке Олог прочитал слова, которых не понял, снабжённые цифрами, которые ему ничего не говорили. Знающий тем временем прошёлся до дальнего края помоста, где стоял ещё какой-то шкаф. Олог раньше не заметил его, скрытый за странным вертикальным туннелем. Знающий совершил перед шкафом свои пассы, там внутри загудело. Олог, по инерции подошедший следом, попятился. Однако когда в шкафу открылось окошечко, знающий извлёк оттуда всего лишь два бумажных стакана.
— На, — он протянул один Ологу. В стакане оказался кофе.
— Ты его наколдовал? — с любопытством спросил Олог. Пить такое он бы, конечно не стал.
Знающий закатил глаза.
— Делать мне больше нечего! Эта штука тут всегда стоит и кофе варит для всех, не только для знающих. Ты бы и сам мог себе купить, да только у тебя деньги старые, она такие не принимает.
Олог занервничал. Он прихватил с собой все сбережения, хватило бы на полгода даже с арендой мастерской. А выходит, через двести лет это просто металл? Задумавшись, он отхлебнул кофе. Не лучший в его жизни, конечно, но и не худший. Однако, выходит, знающий за него заплатил?
— Я теперь тебе должен?
— За кофе-то? — фыркнул знающий, тоже приложившись к стакану. — Там крохи. Вот за билет до столицы сумма кругленькая. Но это не с тебя, мне из казны возместят. Видишь, мы теперь все по закону обязаны доставлять путешественников до Бюро.
— Так что за Бюро?
Знающий открыл было рот, но тут в отдалении что-то засвистело и чудовищно громкий неестественный женский голос объявил:
— Внимание, приближается поезд. Направление на Ахмад-хот.
Олог присел и расплескал немного кофе себе на руку, но, к счастью, тот не был обжигающе горячим. К помосту подплыло нечто… Это было похоже на плавательный пузырь гигантской рыбы, только серебристое и поделённое на четыре или пять продолговатых сегментов. Когда оно остановилось, знающий приложил руку к налитому боку, и в серебристой поверхности образовался проём.
Внутри, не иначе, открывалось зияние в какой-то трактир: в креслах вокруг столиков сидели мужики с едой и выпивкой, болтали и смеялись, играла музыка.
— Эй, командир, — обратился знающий к ближайшему мужику, которого Олог бы принял за мелкого купца. Тот повернулся, всё ещё ухмыляясь по поводу услышанной шутки, но заметил знающего и помрачнел. — У меня тут путешественник. На тебе его билет, проведи и проследи, чтобы он до столицы доехал, а там отведи его в Бюро.
— Чё сразу я-то? — возмутился мужик, хоть и не очень воинственно: со знающим спорить себе дороже.
— Обязан по закону, — усмехнулся тот и внезапно толкнул Олога в спину, так что ему пришлось шагнуть в недра гигантского рыбьего пузыря. — А не сделаешь, я узнаю и донесу на тебя в полицию.
— Чё сразу донесу⁈ — вскинулся мужик гораздо смелее. — Я законопослушный гражданин! Давай сюда билет!
Замерший в ступоре Олог пронаблюдал, как знающий передал купцу маленькую карточку, а тот приложил её к очередной коробочке у входа.
В этот момент проём за спиной у Олога снова исчез, как не было. Он завертелся, зашарил облитой кофе рукой, но прозрачная стенка не подавала признаков открывания. Как же она могла быть прозрачной⁈ Он же видел снаружи, что пузырь серебристый! Но теперь заметил, что видит и лес по другую сторону «станции», и стоящего на помосте знающего, который помахал ему на прощание и стал удаляться. То есть, не уходить, а как будто уплывать вместе с помостом… Олог запоздало понял, что пузырь двинулся с места.
— Говорил тебе, нельзя в один день и к духовнику, и на торг, примета плохая, — проворчал один из мужиков за столом. — Теперь вон возись с дружком знающего.
— Я ему не друг! — выпалил Олог, снова оборачиваясь. Теперь он видел, что помимо этого столика есть и другие, и за ними тоже сидит торговый люд, кое-кто даже с бабами, а ещё мастеровой с выводком детей и горой сундуков, и все пялятся на Олога. Ну, кроме сундуков, хотя после встречи со знающим и это бы его не удивило. — Я деревню искал, а вышел к его дому, вот всё!
— Ясен-красен, — вздохнул купец, подвигаясь на одно сиденье вглубь. — Садись уж, раз такое дело. С какого ты времени-то?
Олог неуклюже пристроил свой заплечник и поставил стакан с остатками кофе на стол, ища, чем вытереть руку.
— Знающий сказал, я на двести лет сиганул.
— У-у! — протянул другой купец, с трудом сложив губы трубочкой сквозь улыбку. — Так ты пропустил всё интересное!
Олог уселся в невероятно удобное кресло и обречённо вздохнул: сейчас ему будут всем поездом пудрить мозги.
Хорошо забытое старое
Загадочное Бюро, к которому вёл его купец, оказалось внутри дворца… Точнее, это купец уверял, что стеклянная глыба посреди столицы называется дворцом. Олог знал, как выглядел настоящий дворец — он стоял у совсем другого изгиба Ахмад-мирна и своим видом напоминал позолоченный резной сундук. Конечно, после нападения джингошей стоило ожидать, что его разрушат, но это вовсе не значит, что Олог поверил, будто живые люди без принуждения станут целыми днями работать в стеклянных коробочках, составленных одна на другую до такой высоты.
Купец и его приятели наворотили такой отборной чуши, что Олог только поражался — неужели они правда думали, что он такой простофиля и поверит в подобный бред? Мол, какой-то мужик покалеченный, страшный, чуть не в одно лицо разбил джингошей, женился на богине и теперь императорствует… Боги, видишь ли, ему покровительствуют, да так, что то и дело по улицам рассекают и по кабакам пьют вместе.
Другой добавил, что этот Император и сам какой-то не совсем человек, да только говорить об этом теперь боязно: лесных демонов за людей признали, ещё каких-то рыбоподобных тварей, о которых Олог и не слышал, — тоже. Уж небось Император и себя не позволит от человеческого племени отлучить. И теперь, вишь ты, бабы через одну целительствуют, а прочие в духовники подались, аж жениться не на ком.
На высоком крыльце перед глыбой дежурили два амбала в чёрной коже с блестящими металлическими значками в виде земной буквы. Олог поёжился: такие значки носили на цепях всякие бандиты и шпана, притворяясь, будто они имеют какую-то связь с Землёй. Ничего себе Император, сам какое-то чудище, и в свиту набрал боги не знают кого.
— Здравы будьте, добрые мужи, — поклонился купец. Олог тоже поклонился, соображая: это купец такой грубиян, что ограничился всего одной фразой приветствия, или «добрые мужи» большего и не заслуживают. — У меня тут путешественник. Привёл в Бюро, как приказано.
Один из «мужей» кивнул, глядя сквозь Олога, и потрогал свой нагрудный карман.
— Ожидайте, вас проводят.
Они с купцом топтались на крыльце не больше минуты, когда из стеклянных дверей выскользнул приветливый молодчик в синем с золотом диле и, выпалив какое-то неразборчивое приветствие, пригласил Олога следовать за ним.
— Ну бывай, дружище, — махнул ему на прощание купец и пошёл вниз с лестницы. Олога снова сдали с рук на руки.
Внутри оказалось… на удивление обычно. То есть входной зал поражал размерами, потолок там был так высоко, что умещались два дерева в полную вышину, причём цветущих какими-то экзотическими цветами. Но в целом — внешние-то стены стеклянные, в внутри всё как у людей. Полы, конечно, не деревянные, а из сверкающего камня, лестница из чего-то такого же… но не стеклянные коробочки! У Олога отлегло от сердца.
Однако он рано обрадовался. Молодчик завёл его за лестницу — и как раз-таки в стеклянную коробочку! Олог бросился было прочь, но стеклянная дверь за спиной закрылась, а в следующее мгновение коробочка взмыла ввысь. Сверкающий пол стал стремительно удаляться. Олог вцепился в поручень — хоть поручень прикрутили, изверги! Что он только удержит, на стекле-то⁈