— Извините, товарищ подполковник, я вам больше не верю. Вам не следовало обманывать меня. Это большая ошибка. Совсем скоро вас за это накажут.
Больше Трофима в отделении полиции ничего не задерживало. Попытка договориться с представителями власти провалилась. Теперь нужно было придумывать другой способ установления контакта. Трофим ушел. Помешать ему никто не посмел.
— Что здесь происходит? — спросил Павел Павлович, он растерялся, может быть, первый раз в жизни.
— Я же вам говорил, что он инопланетянин. Его даже дубинка не берет. Не получается пробить защитное поле. Я проверял, — сказал дежурный по отделению. — Кстати, с риском для жизни.
— Он защищен постоянно? Или время от времени?
— Вы хотите, чтобы это я проверял? На своей шкуре? Он меня уже об стенку приложил. Мне хватило одного раза.
— Исполняйте свой служебный долг.
— В Уставе не написано, что меня можно безнаказанно об стенку бить. Под такой долг я не подписывался.
Уж сколько раз Даров давал слово вести себя правильно и не раздражать начальников без необходимости. Не он первый заметил, что неочевидные шутки и замысловатые идеи выводят из себя научных руководителей больше, чем что-либо другое. У ученых обязательно должен быть главный, как в волчьей стае. Только ему положено непонятно шутить и выдвигать любые заумные идеи. Дело остальных сотрудников — восхищаться прозорливостью шефа, когда он пытается сказать что-то гениальное, или смеяться, догадываясь о зачатках юмора в его словах. Тут главное не перепутать.
Все это было известно Дарову, но на практике ему так действовать не удавалось. Он смеялся постоянно. С одной стороны, репутация несерьезного человека его много раз выручала, а с другой, ему было все труднее объяснять коллегам свои идеи. Наверное, в этом была своя логика. Даров смеется над сотрудниками, они в ответ считают его пустым трепачом. Ничья. Даров понимал, что ему следует внимательнее относиться к теориям коллег, если хочет, чтобы они выслушивали его. Ты — мне. Я — тебе. Почему-то такая постановка вопроса приводила его в ярость. Он считал, что так следует вести себя на продовольственном рынке, а не в научном коллективе.
Все это Даров высказал Полняеву, благо тот умел слушать друга, не перебивая. Рассчитывать на сочувствие, впрочем, не приходилось. Не таков был Полняев.
— Смешной ты человек, Даров!
— Вот и ты туда же.
— Мне бы твои проблемы. Такова жизнь, привыкни. Справедливости не существует. Мы, люди, социальные животные. Следовательно, должны придерживаться неких общих правил поведения. Фантасты об этом знают.
— Ты опоздал. Шеф пообещал выгнать меня с работы. Почему ты не рассказал об этом раньше?
— За что?
— Помнишь, я рассказывал тебе о пришельцах, о том, что их разумнее всего искать на Земле?
— Как же, хорошая идея.
— А вот заказчик остался недоволен. Грозит сократить финансирование. А мой начальник почему-то решил, что в этом виноват я.
— Неожиданно и глупо. Как же они с таким подходом пытаются руководить наукой? Им предлагают свежее и нетривиальное решение, а они нос воротят. Неприятно, — сказал Полняев грустно, а потом добавил: — Однако какие у вас решительные спонсоры. А знаешь, что я придумал? Давай, его поймаем. Представляю, как тебя зауважают на работе!
— Кого поймаем? — не понял Даров. — Спонсора?
— Пришельца твоего. Только так можно доказать твою правоту.
— Очень глупая идея. Такое только фантаст может придумать.
— Именно. Пора переходить от теории к практике. Документальная повесть о поимке инопланетянина — звучит хорошо, завлекательно.
— Что ты предлагаешь?
— Нет, так дело не пойдет. Твоя идея — вот ты и предлагай.
— Началось. Боюсь даже думать о том, как фантасты представляют себе работу ученых. Ты, видимо, считаешь, что у нас на любой вопрос заранее готовы блестящие ответы. Это не так.
— Но ты ведь не такой! У тебя наверняка есть в запасе хорошая придумка, как его поймать. Я тебя давно знаю, раз ты подготовил статью, значит, думал об этом. Ты же у нас любопытный и старательный, настоящий мудрец, — Полняев улыбнулся. — Просто так статьи не пишешь.