Рабби Элиэзера отличали феноменальные способности и исключительная преданность своим учителям (это вообще было одной из главных черт его характера) [5]. Однако многое влекло его к школе Шамая. Подход Шамая больше соответствовал характеру и личным склонностям рабби Элиэзера [6]. Как и Шамай, он стремился к предельной чистоте мышления, что на практике приводило к ужесточению позиций и оборачивалось неспособностью к компромиссам. Во имя Торы рабби Элиэзер готов был вытерпеть муки голода, жить в крайней нищете. Его преданность Торе казалась безграничной. Но Тора рабби Элиэзера была похожа на него самого: жесткая, категоричная, не оставляющая места для дискуссий, не способная принять чужое мнение. Особенностям натуры и учения рабби Элиэзера предстояло сыграть трагическую роль в его судьбе. Они же стали отличительным признаком его облика, сохранившегося в памяти грядущих поколений. Рабби Элиэзер остался в истории еврейской мысли великой, но спорной личностью.
В особенности непримиримую позицию рабби Элиэзер занимал в вопросе о ѓалахической традиции. Он не только не допускал никаких спекуляций вокруг методологии и концепций своих учителей, но даже просто формулируя их положения воспроизводил услышанное с дословной точностью, не отступая ни на шаг ни вправо ни влево. В Талмуде рассказывается о нескольких, едва ли не комических эпизодах, когда рабби Элиэзер упрямо отказывался отвечать на вопросы, по которым не было ясности в традиции. Например, в субботу на праздничной неделе Суккот, приглашенный в гости в сукку, рабби Элиэзер затруднился с ответом на вопрос хозяина — дозволено ли накинуть на крышу покров для защиты от солнца [7]. У рабби не было ѓалахических рекомендаций на этот счет, и вместо того, чтобы высказать собственное мнение, процитировал слова мудрецов по другому поводу: Ибо нет у тебя колена во Израиле, из коего не поставил судью. Спрошенный о том же вторично, он вновь вместо ответа процитировал слова мудрецов: Нет у тебя колена во Израиле, из которого не вышли пророки, колено же Иеѓуды и Биньямина поставило царей по словам пророков. Словом, хозяин сукки так и не дождался ответа на свой вопрос. В другом подобном случае [8] рабби Элиэзера попросили объяснить, почему он отказывается отвечать на поставленный вопрос, и действительно ли все, что он говорит, он слышал из уст своих учителей. Мудрец извиняющимся тоном ответил: Вынудили меня сказать слова, которых не слышал я из уст учителей моих. И вот они: никогда я ни слова не сказал, если не слышал его из уст своего учителя.
Восхваляя своих учеников, Иоханан бен Заккай уподобляет рабби Элиэзера колодцу, не теряющему ни капли, в сравнении с другим учеником, которого называет бьющим источником [9]. Рабби Элиэзер — охранитель древней традиции. В этом его величие. Он отстаивал неприкосновенность и преемственность ѓалахической традиции бескомпромиссно, до конца, не уклоняясь ни вправо ни влево, со всем максимализмом и твердостью.
За свой максимализм и упорство рабби Элиэзер назван Шамота, близким к школе Шамая. Однако с домом Ѓилеля его связывали куда более крепкие нити. Рабби Элиэзер учился у рабана Иоханана бен Заккая. Он был одним из самых выдающихся учеников этого мудреца — главы нескольких поколений последователей Ѓилеля. Более того, рабби Элиэзера связывали с родом Ѓилеля семейные узы — он был женат на сестре рабана Гамлиэля из Явне. Однако ни родственные, ни дружеские связи не остановили рабби Элиэзера, когда пришла пора занять свою позицию в споре. Его позиция противостояла большинству, но рабби Элиэзер упорно отстаивал свои взгляды, свой особый подход, отвергаемый другими мудрецами. Бескомпромиссность, с которой он боролся за свои принципы, послужила причиной трагического события, воспоминание о котором омрачало память нескольких поколений.
История ехидниной печи началась с заурядного ѓалахического вопроса, представленного на рассмотрение мудрецов — становится ли определенного вида печь ритуально нечистотой, если в нее забралась змея [10]. Заседание по этому вопросу, судя по всему, должно было завершиться так же, как и множество других заседаний. Но неожиданно спор перерос в конфликт, который глубоко потряс современников. На сей раз рабби Элиэзер, разошедшийся во мнениях с мудрецами, не пожелал уступить и продолжал стоять на своем вопреки воле большинства. Впрочем, в том, что кто-то из мудрецов не согласился с другими, не было ничего из ряда вон выходящего. В меньшинстве доводилось оставаться многим мудрецам. Никто не требовал от них отказаться от своего мнения в угоду большинству. Беспрецедентным было другое: отказ рабби Элиэзера подчиниться официальному ѓалахическому постановлению. Вопреки решению, принятому большинством голосов, он остался на своих позициях и не пожелал считаться с установленной ѓалахой. Несокрушимая убежденность рабби Элиэзера в собственной правоте, возможно, проистекала из его ясной и целостной концепции, которая не могла вместить чужого мнения и не оставляла места для компромиссов. Но даже призвав на помощь природу, стены дома учения и самого Всевышнего, рабби Элиэзер остался в меньшинстве, сохранив при этом абсолютную уверенность в своей правоте.
[6]
Иерусалимский Талмуд, трактат Швиит, гл.9:5, где назван рабби Элиэзер, близкий к Шамаю.
[10]
Учили мудрецы: расчленили и насыпали меж частями песку — рабби Элиэзер признает чистым, а мудрецы — скверным. И это — ехиднина печь… В тот день ответил рабби Элиэзер на все вопросы, сколько их в мире, но они (мудрецы) не приняли его ответов. Сказал им: Если Ѓалаха по-моему, пусть то рожковое дерево подтвердит. На сто локтей отпрянуло со своего места рожковое дерево, а иные утверждают — на четыреста. Ответили мудрецы: Не приводят доводов от рожкового дерева. Тогда опять сказал им: Если Ѓалаха по-моему, пусть подтвердит арык. Потекли вспять воды арыка. Ответили ему: Не приводят доводов от арыка. Снова сказал им: Если Ѓалаха по-моему, пусть подтвердят стены дома учения. Покосились стены дома учения, грозя упасть. Прикрикнул на них рабби Иеѓошуа. Сказал им: Если мудрецы спорят о Ѓалахе — вам-то какое дело?! Из почтения к Рабби Иеѓошуа не осмелились рухнуть стены, а из уважения к Рабби Элиэзеру не дерзнули выпрямиться. Так и остались наклонными навсегда. Тогда опять сказал им (рабби Элиэзер): Если Ѓалаха по-моему, пусть небеса подтвердят. Раздался глас небесный. Промолвил Что противитесь рабби Элиэзеру? Ѓалаха всегда по его словам. Тогда вскочил на ноги рабби Иеѓошуа и воскликнул. Не в небесах Тора! В тот день собрали все, что рабби Элиэзер признал чистым, и сожгли на огне. И постановили отлучить его…