– Для кого это? – спросил иноверец.
– Для первосвященника, – ответили ему.
«Пойду, – подумал тот человек, – приму иудейскую веру и сделаюсь первосвященником».
Пришел он к Шаммаю и говорит:
– Обрати меня, с тем чтобы я стал первосвященником.
Шаммай прогнал его.
Пришел он к Гиллелю. Обратил его Гиллель и сказал:
– Не венчают человека на царство, прежде чем он не усвоит весь обиход царский.
Начал новообращенный читать Писание. Дочитав до стиха: «А если приблизится[14] посторонний, смерти предан будет», – спросил:
– О ком в этих словах говорится?
– О всяком человеке, несвященнического рода, будь это сам Давид, царь израильский, – ответил Гиллель.
И рассудил тот человек так:
«Если и про израильтян, прозванных детьми Божьими и Самим Господом любовно именуемых: «сын мой, первенец мой Израиль», – если и про них сказано: «Посторонний смерти предан будет», то тем более пришедший с посохом и котомкою человек чужой и ничтожный».
Придя затем к Шаммаю, он сказал:
– Разве не вполне понятно,[15] почему недостоин я быть первосвященником? Ведь сказано в Торе: «Если приблизится посторонний, смерти предан будет».
А к Гиллелю придя, сказал:
– Кроткий Гиллель! Будь благословен за то, что помог мне приблизиться к благодати Господней.
Случай этот законоучители приводили в пример, поучая: «Будь всегда кроток, как Гиллель, а не вспыльчив, как Шаммай».
(Там же)
Каждый раз, когда Гиллель уходил из академии, сопровождавшие его ученики спрашивали:
– Куда идешь ты, учитель?
– Иду совершать угодное Богу дело, – отвечал Гиллель.
– Какое именно?
– Купаться.
– Разве это такое богоугодное дело?
– Бесспорно. Статуи царей в театрах и цирках – и для тех имеется особое лицо, которое обмывает и чистит их, и не только получает за это плату, но и почетом пользуется. Тем более должен соблюдать чистоту свою человек, созданный по образу и подобию Божию.
(Ваик. Р., 34)
На тот же вопрос: «Куда идешь ты, учитель?» – Гиллель иногда отвечал:
– Иду подкрепить себя пищей и этим оказать радушный прием моему гостю.
– Какой же это у тебя ежедневно гость в доме?
– А бедная душа разве не тот же гость в нашем теле? Сегодня она здесь, а завтра, глядишь, и нет ее.
(Там же)
Про Гиллеля рассказывают, что одному впавшему в бедность высокодостойному человеку он на свои средства нанимал лошадь для верховой езды и слугу для сопровождения его в пути. А однажды, не найдя подходящего провожатого, сам целых три мили сопровождал того человека, исполняя обязанности слуги.
(Кес., 67)
Был с Гиллелем такой случай:
Приготовили у него обед для гостя. А в это время приходит к нему один бедный человек, останавливается у порога и говорит:
– Я сегодня справляю свою свадьбу, но у меня ничего не приготовлено для свадебного обеда.
Услыша это, взяла жена Гиллеля все приготовленное для гостя и отдала бедному жениху, а сама замесила другое тесто, поставила варить другое кушанье и, когда наконец все было готово, подала мужу и гостю.
– Дочь моя, – обратился к жене Гиллель, – отчего ты так долго не подавала обеда?
Она рассказала ему о случае с бедным женихом.
– Дочь моя, – сказал Гиллель, – я всегда судил о тебе не с худшей, но с лучшей стороны, зная, что ты всегда стараешься делать только угодное Богу.
(Д.-Эр., гл. 6)
Когда забыта была Тора в народе, явился Эзра и возродил ее. Когда Тора снова была забыта, явился Гиллель Вавилонский и снова дал крепкие устои ей.
Из Вавилона Гиллель вышел в возрасте сорока лет, сорок лет слушал учение мудрецов и сорок лет был пастырем добрым своего века.
Рассказывают про Гиллеля, что ни одной науки и ни одного наречия он не оставлял без учения. Изучал он также голоса гор, равнин и долин,[16] шелест деревьев и трав,[17] язык зверей и животных,[18] голоса демонов,[19] притчи, басни и сказки народные.
(Сук., 20; Сиф.; Софр., 16)
Восемьдесят учеников имел Гиллель. Тридцать из них достойны были восприять благодать наравне с Моисеем; тридцать заслуживали, чтобы солнце остановилось для них, как для Иошуи бин Нун; двадцать остальных были людьми средних дарований. Старшим средь учеников был Ионатан бен Узиэль, младшим – р. Иоханан бен Заккай.
(Сук., 28)