- Ты знаешь, талант у тебя определённо есть: чувство цвета, композиции, эмоции, идеи – всё это присутствует, - водит своим тонким пальцем по линии Сониной шеи.
Мой взгляд прикован к её перламутровому аккуратному ноготку, которым она, при желании, способна меня уничтожить.
- Почему на всех Соня? – её синий взгляд подобен взгляду морской сирены.
Господи, думаю, как отец живёт с ней? Женщина не должна быть настолько сильной! От этой силы ощущаешь себя микроскопическим, слабым, беспомощным.
- Мам! Пусть он Айви уложит, что ты накинулась на него?!
Валерия пожимает плечами:
- Пусть укладывает. Только не задерживайся, Эш. Есть вопросы…
Уже выходя из гостиной, замечаю сидящего в углу дивана Амаэля. Физиономия у парня настолько кислая, что я невольно улыбаюсь и треплю его по голове. Амаэль фыркает, сбрасывая мою руку, и, насупившись, деловито скрещивает собственные на груди.
В детской долго поправляю одеяло так, чтобы Айви нигде не поддувало, затем притаскиваю из гостиной диванные подушки и укладываю их на пол – на случай, если Айви свалится с кроватки, что с ней иногда приключается.
Затем собираюсь с духом и иду отвечать на «вопросы». Честно говоря, мне… страшно! Вот прямо как первокласснику, разбившему окно, и ждущему свидания с директором школы.
Когда возвращаюсь, Леры уже нет в гостиной – она на кухне нарезает мясо, складывая кусочки в миску с соевым соусом.
Заметив меня, сообщает:
- Я привезла вам несколько куриц с экологически чистой фермы – мы с отцом недавно нашли её, и фермер честнее предыдущего… ну, по крайней мере, папа так говорит, - мягко улыбается.
Выдыхаю. Интересно, она что, забыла о картинах?
- Поможешь мне, Эш?
- Конечно…
Посмел бы отказаться…
- Возьми вот, овощи нарежь – запечём в духовке.
Мою руки, беру сладкий перец, тянусь за ножом…
- Картины местами шедевральны, - не глядя, - некоторые мне даже безумно захотелось взять себе, но те, на которых Соня плачет, а особенно, где у неё связаны руки – отцу лучше не видеть.
- Да, конечно… Я их сожгу…
И снова её синие тяжёлые глаза:
- А это уже вандализм! Жечь не нужно, но и показывать отцу тоже.
Спустя пару мгновений со вздохом:
- И я тоже больше видеть их не хочу!
Пару мгновений подбираю слова в своей бестолковой голове, но не нахожу в ней ничего лучше чем:
- Прости, Лера!
- Это не ко мне, это к Софье, - сказала, словно отрубила. – Не нужно так тонко резать, Эш, это же для запекания, а не для салата! – и это уже совсем другой голос: мягкий и сладкий как мёд.
«Наверное, отец влюбился в неё в момент мягкости, а остальное… шло в нагрузку!» - пробегает в голове мысль.
Соня входит в кухню:
- Мам, ну выпусти уже ребёнка, сколько можно?
- Пусть сидит.
- Мам, ну… это жестоко!
- На диване сидеть?
- Ну, он же свободы лишён!
- Потому что заслужил!
Внезапно их спор прерывает звонок в дверь:
- Ой, - вскакивает Соня, - это папа пришёл!
Отец в настроении:
- О! – восклицает. – Ты уже дома? Что, подписали продажу?
- Она взяла время для ознакомления, - отвечаю.
- А я думал, ты убедишь её закрыть этот вопрос сегодня! – смеётся.
По выражению отцовского лица мне вдруг становится ясно, что он намеренно ушёл. Проверка на прочность или что это было?
- Ух ты… решил картины свои распаковать? Давно нужно было!
И только теперь я замечаю, что «неправильных» нет – видимо, Лера их убрала.
Отец проходит мимо Амаэля, сидящего на диване у входа в столовую, треплет его чёрные кудри, целует в лоб, но недолго, потому что главная его цель, разумеется – Валерия.
Мне даже не нужно смотреть, чтобы знать: они сейчас целуются как подростки. Никогда к этому не привыкну.
Спустя время слышу:
- Да, сын у меня талантливый! – гордо соглашается, очевидно, с репликой своей жены. – Ну, так попроси! Он точно тебе не откажет!
Мне не слышно, что она говорит, но догадываюсь: хочет пару мечтательных Сонь с синими глазами забрать себе. Я совершенно не против, но только, чтобы их не вешали на всеобщее обозрение: эти картины совсем для другого были нужны – для выхода внутренней боли, стыда, вины…
- А чего Амаэль наказан? – вдруг слышу мягкое отцовское негодование.
- Он виноват, - отрезает.
- Лерусь, но ты же мне расскажешь, чем мой второй сын провинился? – словно нехотя спрашивает отец, украв при этом у Леры какую-то еду и закинув её себе в рот.
- Дождись ужина, аппетит себе перебьёшь! – мягко журит его, одаривая при этом улыбкой. – А по поводу сына твоего младшего расскажу: он обнимает и даже целует Айви!