– Юиль, – девушка обернулась, – а, что, собственно, посол от тебя хотел?
Девушка вкратце передала ему весь разговор. Он не сильно отличался от того, что вел с мэром сам Реймонд. Разница была лишь в том, что посол напирал на жертвы среди ее народа и на жалость ко всем невинно убиенным. Рей решил не утаивать от нее разговор с мэром и пересказал его полностью.
– Теперь понятно, – девушка задумалась и взялась за подбородок, – они хотят использовать Вас, для своих целей.
– Не совсем своих. Если война начнется, все в Приграничье почувствуют это.
– Да. Эти земли живут тихой и мирной жизнью, и ничего менять не хотят.
– Не думаю, что стоит судить их за это. Даже плохой мир может быть лучше хорошей войны.
Девушка не ответила, а Рей вновь погрузился в свои мысли, взвешивая все за и против предложения мэра. На данный момент аргументов «За» было больше, но червячок сомнений продолжал грызть его изнутри. Его мозг почти кипел и Рей решил сменить вектор мыслей. Вспомнив о банке, он спросил:
– Юиль, а где в Вудбурге банк?
– На центральной площади, совсем не далеко от того места, куда мы идем. А зачем он Вам?
– Откровенно говоря, мне стыдно постоянно просить у тебя денег. Думаю, пора бы и свои карманы пораскрыть.
Рей не стал лгать ей. Она хотела было, что-то возразить, но не стала:
– Хорошо. Зайдем туда по пути.
– Отлично. Значит сначала в храм, потом в банк. Знаешь, а давай потом и в Гильдию магии заглянем.
– ?
– Они приглашал меня к ним зайти, и чем быстрее я с этим разберусь, тем больше времени у меня останется на принятие решений. Мэр дал мне два – три дня, но тянуть больше не получится.
Девушка кивнула:
– Тут, я с Вами полностью согласна.
– Тут? – Реймонд изумился. Девушка не проявляла ни какого недовольства ранее.
– А, вот и храм, – девушка ушла от темы неудобного ей разговора.
«Ах ты, заноза!» – Рей решил, что после все-таки доведет этот разговор до конца.
Здание храма не было самым высоким в городе, но шпиль точно был выше шпиля ратуши. Вход в храм обрамляли колонны, которые напомнили Реймонду античные храмы с фотографий в интернете. У входа дежурили два стражника; они никак не отреагировали на двоих вошедших.
Внутри храм напоминал обычную католическую церковь. Единственным отличием было то, что вместо распятия, был образ молодой и красивой женщины. Ее обрамляли толи крылья, толи эманации божественных сил. В углу храма монах в белой рясе подметал пол, и девушка направилась к нему. Она рассказала, кто они и зачем пришли. Сначала монах удивился, посмотрев на Рея, но потом, пробормотав что-то вроде «на все Ее воля», повел их за собой.
Они вышли через боковой проход на подворье. Больше всего подворье напоминало мини-ферму: в одном углу был хлев со скотиной в другом грядки. То тут, то там сновали монахи в серых рясах, занимаясь каждый своим делом: подметали, ухаживали за огородом и скотиной, некоторые просто разговаривали. На Рея и Юиль практически никто не обращал внимания.
Далее монах привел их к небольшой двери и постучал в нее. Дверь открыл более старый монах. Молодой представил их старшему и тут же удалился. Старший повел их к другой двери, более широкой и двустворчатой. За дверью была лестница вниз. Пройдя пару пролетов и несколько коридоров, Рей с Юиль остановились у двери, где монах их попросил подождать. Через минуту он открыл дверь, впустил туда Рея и Юиль, а сам вышел наружу.
Комната напоминала его кабинет в деревне: стол и полки с книгами. За столом сидел дряхлый старик. Его ряса была белой, а на голове была надета черно-белая тиара. Старик поднялся из-за стола и направился к Реймонду, приветственно раскинув руки:
– Господин Д’Энуре! Какая честь! Сколько лет мы уже не виделись, – он по-дружески обнял Рея и тот ответил тем же. Рей повернул голову к Юиль и девушка быстро сообразила:
– Простите Архиепископ, все не так просто…
Она вкратце рассказала о проблемах с разумом. Тот кивал головой, причитая, «как же так, как же так».
– Неужели, Вы совсем меня не помните?
– Очень плохо, господин Скиниар. Прошу меня простить за это, – Рей вовремя вспомнил, как зовут Архиепископа Вудбурга – Натан Скиниар.
– Не стоит, мой друг, не стоит. Признаться между нами, я и сам стал много чего забывать. Разум, тем более наш стариковский, непредсказуем. Я уже подумываю о том, чтобы уйти на покой.