— С таким умением ты найдешь общий язык и уважение в любой компании! Сможешь выжить один в лесу, справиться со стаей волков или покорить северный полюс!
— Просто носи с собой шашлык! — тем же тоном закончила подошедшая сестра, и с довольным видом упала на траву в позе морской звезды.
— Наигралася я…
— Да неужели? Уже? Всего два часа неизвестно с кем через костер прыгала, огурцами фехтовала. Тебе сколько лет, дитятко? И сотри уже соус с лица, — сказал Даня.
Тонкая линия алого соуса, проходящая через все лицо Лии, никак не убиралась. Раскинувшаяся на траве, в джинсах и тонком зеленом свитере девушка с откинутым вбок хвостом черных волос выглядела комично. Но кто-нибудь посторонний, присмотревшись к ее спортивной фигуре, росту под метр девяносто и особенно к мускулистому двухметровому «братишке» рядом, не рискнул бы смеяться.
— Уж постарше тебя, малыш. И почему «непонятно с кем»? Мы познакомились. Нормальные ребята, с Тагила, обещают потом фотки скинуть… Это последние куски дожариваются?
— Угу, а ты почти не попробовала, — откликнулась мать — складывайте все машину, скоро дождь будет.
Погода действительно испортилась. Жара, необычная для начала мая, уступила место сырому и промозглому ветру. Горожане, приехавшие на природу насладиться выходным, торопливо собирали шашлыки, водку и другие атрибуты «культурного отдыха», перетаскивая все в машины. Наиболее адекватные даже собирали свой мусор в мешки.
Упаковывая с родителями вещи, Данил размышлял, удалось ли папе чего-то добиться своим сюрпризом? Психанувшая утром на отмену собственных планов мать, кажется, немного оттаяла. Лия сразу смылась знакомиться с другими компаниями, оставив родителей на брата. Сам он… тоже, пожалуй, не был образцовым сыном, сконцентрировавшись на мясе и смартфоне.
Данил накинул ветровку и, бросая укоризненные взгляды на еще валяющуюся на траве Лию, затолкал в багажник складной металлический столик поверх всего остального. С третьей попытки багажник захлопнулся.
По мнению Дани, этому «чуду инженерной мысли», по недоразумению считавшемуся отцовским автомобилем, давно место на свалке. Цвет этой повозки, в документах почти пятнадцатилетней давности названный «дефиле», стал бледно-розовым от времени и солнца. Еще более мерзким, чем в две тысячи тридцатом, когда это нечто сошло с конвейера. Отец упорно отказывался покупать машину на заработанные мамой деньги, утверждая, что «ездит — и ладно».
Вырываемая фарами из завесы дождя трасса, толстой серой змеей бросалась под колеса. С заднего сиденья Даня сонно поглядывал на голубые человеческие глаза, наблюдавшие за полумраком салона из видеорегистратора, смартфона в руках сестры и поворачивающихся вслед машине дорожных камер. Никак не удавалось понять, что именно кажется ему странным. Размышления Данила прервал крик матери, оборвавшийся вспышкой в его голове.
Запах бензина, ржавчины, крови и мочи ввинтился в мозг алмазным буром. Перед глазами поползли цветные круги.
«Глаза… Открыть глаза…»
Густая, тягучая боль затопила череп и грудную клетку. Зрение никак не хотело обретать четкость, но того, что отразилось в зрачках, Данилу хватило до конца жизни. На месте капота торчала покореженная мешанина из бетона, ржавых швеллеров и арматуры. Косой дождь заливал тело отца, смятое как жук под каблуком и нанизанное на ржавую арматуру. Только из жуков не торчат наружу…
«Не думать»
У них нет родного лица с застывшими карими глазами.
«Молчать»
У матери, наоборот, лица не было совсем.
«Не думать»
«Не чувствовать»
«Не сейчас»
Данил постарался сосредоточиться на ее гладких каштановых волосах, которые просто растрепались.
«Не смотреть на то, что они окружают, не смотреть…»
Он резко отвернул голову, почти потеряв сознание от боли.
«Лия! Что с сестрой?»
Картинка менялась рывками, «как при низком ФПС в игре» — всплыло в голове неуместное сравнение. Сестра сидела, прислонившись к дверце. На ее голове был край сложенного столика, прилетевшего сзади. По лицу равномерно текла алая струйка крови, капая с подбородка и пропитывая тонкий зеленый свитер. Мозг Данила машинально отмечал все детали, пока он пытался определить дыхание.