– Это какие сказки? – спросил Би Мозли. – Наши враки, что ли? Басни, что мы плетем на крыльце, когда делать нечего?
– Ну да. Про Старого Массу[7], как черный брат в рай попал, а еще… Ты сам знаешь какие.
– Да брось! – прищурился Джордж Томас. – Ты сама-то не сочиняешь с утра пораньше? Кому это нужны байки про Братца Кролика и Братца Медведя?
– Многим нужны, Джордж, вы просто цены им не знаете. И нужно их все записать, пока не поздно.
– Что – не поздно?
– Пока их не забыли.
– Ха! Нашла чего бояться! Да тут некоторые только и делают, что байки травят да еду переводят…
– О, вспомнил! – радостно объявил Кельвин Дэниелс. – Про Джона и жабу…
– Дай ты ей из машины выйти! Она вон сколько проехала, надо же отдохнуть. Пусть сперва переведет дух, вещи разложит, испечет большой пряник[8], – тут и мы подтянемся: пряник есть и байки травить.
– Да, так лучше будет, – согласилась я. – Но к вечеру все приходите, жду!
Я вынула вещи из машины, пристроила ее второй в Эллисов гараж и пошла в дом. Арметта заставила меня прилечь с дороги, а сама тем временем испекла в большом противне пряник для гостей. Первыми объявились Кельвин Дэниелс и Джеймс Мозли.
– Кельвин! Здорово, что ты пришел. Ну давай, рассказывай про Джона и жабу, я весь день жду…
– Я потому и пришел пораньше, чтобы рассказать и дальше двинуться. Мне потом в Вудбридж надо.
– Спасибо, что зашел, не забыл.
– Я, если обещал, то уже не забуду. Просто слышал, что в Вудбридже вечеринка с пальчиками, хочу и туда успеть. И Джеймс вон тоже со мной собрался.
– Вечеринка с пальчиками! Это что еще такое?
– А вот поезжай с нами – увидишь.
– Я же людей позвала, они придут, а меня нет. Подумают, что я рехнулась.
– Да ладно, в другой раз придут. Поедем, тебе понравится!
– Ты сперва сказку расскажи, а я как раз за это время решу.
– Да ну ее! – Джеймсу не терпелось на вечеринку. – Выводи машину, и поедем. Сказку он по дороге расскажет. Поедем, Зора!
– Нет, сейчас одну и еще по дороге.
– Давай, Кельвин, рассказывай уже, а то народ набежит, пронюхают, что мы в Вудбридж собрались…
– Не набежит. Они про Вудбридж сами знают и тоже туда нацелились.
– Ладно. Про Джона и жабу.
Джон и жаба
Как-то раз ночью у Старого Массы пересохло в горле. Зовет он своего любимого раба Джона[9]:
– Джон!
– Чего желаешь, Масса?
– Холодненького желаю, в горле у меня пересохло. Сходи-ка, Джон, к ручью и принеси мне в графине холодной воды.
Джон по ночам шататься не любил, боялся, да тут Масса просит, а Массе он всегда угождал. Делать нечего:
– Слушаюсь, Масса, – говорит. – Схожу к ручью, принесу тебе воды холодненькой.
– Поспеши, Джон, пересохло у меня, прямо когтями дерет.
Пошел Джон к ручью, а у ручья на грех здоровенная жаба сидела. Джон графин-то окунул, вода плеснула, жабу спугнула. Та как квакнет, и в ручей плюхнулась. Ну, Джон подавай бог ноги: графин бросил, бежит к хозяйскому дому и голосит: «Масса, Масса! За мной Бугер[10] гонится!»
– Окстись, Джон, нет никакого Бугера!
– Есть, Масса, в нашем ручье живет!
– Это тебе со страху померещилось. А вода моя где? Забыл? Иди опять за водой.
– Нет, Масса, что хочешь делай, не пойду. Там Бугер сидит, меня дожидается.
А Джон никогда раньше Массе не отказывал. Ну, понял тут Старый Масса, что Джон и впрямь кого-то у ручья видел. Спрашивает его:
– На кого этот твой Бугер похож?
– Глазищи горят, как шары ворочаются, коленки навыворот, ходит скачками, а хвост как обрубленный…
Джеймс забыл про вечеринку и слушал с увлечением, а когда Кельвин закончил, вдруг сказал:
– Ну, теперь я расскажу. Если хочешь, конечно.
– Я-то? Я хоть до рассвета слушать буду.
– Ты с рассветом погоди, – вдруг заартачился он. – Пряник-то будет?
– Пряник на кухне, я остальных жду.
– Э, нет! Нашу долю сейчас давай. Остальные, может, до послезавтра не явятся, а мне поесть да в Вудбридж двигать. Я к тому же от краешка хочу, а эти набегут и все мои краешки слопают.
Сейчас так сейчас. Я отрезала им пряника и налила пахты[11].
– А если я расскажу, поедешь с нами в Вудвридж?
– Ну хорошо, если остальные не придут, то поеду.
И Джеймс рассказал про брата, который из Джонстауна в Рай попал.
«Вы настоящей воды не видели!»
Знаешь, почему молния бывает? Это ангелы смотрят вниз в подзорные трубы, а стекла отсвечивают. Гром гремит – значит, бочки с дождем выкатывают. А разобьют ненароком бочку-другую, – у нас дождь идет. Ну вот, и был как-то раз на Небе праздник, большое дело, всем ангелам новую одежку выдали. От подзорных труб небо в молниях, а тут еще Бог велел все бочки внутрь закатить, да побыстрей, и пошло у них громыхать-погромыхивать. Молнии, значит, по небу скачут, гром, а тут ангелы на радостях бочки-то упустили, порядочно бочек вниз попадало, и пошел у нас ливень будьте-нате! А в Джонстауне – это город такой – там прямо потоп начался, народу потонуло ужас сколько, как в Судный день. Ну, после смерти, как водится, одних туда забрали, других сюда. А ты сама знаешь: не бывает такого, чтобы что-то стряслось, и ни один негр в это дело не замешался. И там тоже отыскался наш брат черный, которого после потопа в Рай забрали. Ну, хорошо, дошел он, значит, до райских врат, старик Петр впустил его: «Располагайся, – говорит, – живи». А брата Джоном звали. И спрашивает Джон у Петра-апостола:
8
Имеется в виду большой, на весь противень, плоский бисквит с пряностями и патокой, который пекут в южных штатах. –
11
Пахта – жидкость, которая остается после сбивания масла. В наши дни часто используется в кулинарии в южных штатах. –