А я сказал, обращаясь к ним обеим, но больше к Лиле:
– Лиля, – сказал я, – мне завтра нужно по работе сходить в зоопарк. Можно я возьму Кольку с собой? И ему развлечение и мне не так скучно будет.
Лиля широко распахнула свои оленьи глаза и улыбнулась:
– Конечно, Муля! Он так обрадуется! Мы всё никак туда не дойдём.
– Вот, Лиля, – назидательно сказала Полина Харитоновна, – Муля – культурный человек. В зоопарк ходит. А вы с Григорием там никогда и не были даже.
– А вы? – спросил я, но Полина Харитоновна быстро перевела разговор на другую тему.
На следующий день, я сказал Козляткину, что иду в театр Глориозова (и я, кстати, собирался туда заглянуть), а сам зашел домой за Колькой.
Тот уже ждал, одетый в новенький костюмчик и парадное пальтишко. Ботиночки были у него лакированные.
– А попроще у него ничего нету? – спросил я.
– Но вы же в зоопарк идёте, – всплеснула руками Полина Харитоновна.
– А если он испачкается? – забеспокоился я.
– Ничего страшного, постираем.
Успокоившись, я захватил пару кусков хлеба (сунул их прямо в карман), прихватил Кольку и отправился в зоопарк.
– Дядя Муля, а мы в зоопарк идём? – спросил Колька. – Мне бабка Полька сказала.
– Да, – ответил я.
– А зачем мы туда идём? – спросил Колька, сгорая от любопытства.
– Ты крокодила видел? – задал вопрос я и Колька взвизгнул от восторга.
– А макаку с красной какой?
– Неа! – Колька был счастлив.
– Слона?
– Нет.
– А ты знаешь, как выглядит енот-полоскун?
Колька не знал. И сейчас он был самым счастливым человеком на этой планете, предвкушая увидеть макаку и енота-полоскуна.
В моё время московский зоопарк был одним из любимейших мест досуга для жителей и гостей столицы. Туда вливались немалые бюджетные деньги. Сейчас же финансирования явно не хватало и большую часть зоопарка содержали, можно сказать, на голом энтузиазме.
Но Колька всё равно ахнул от восторга.
Я не планировал провести здесь всё время, но немного мы с ним побродили. Посмотрели на слонов, на крокодилов, полюбовались оленями.
Прошли сквозь всю орнитосекцию. Колька обхохатывался с грифов. Почему-то их внешний вид его рассмешил.
Я не просто так решил прошвырнуться по зоопарку.
Моей целью была «Площадка молодняка». И когда мы туда дошли, восторгу Кольки не было предела.
К моему счастью мы попали как раз на выпойку оленят и козлят. Участие в этом интереснейшем процессе принимали пионеры со Станции юннатов. Я попросил разрешения, чтобы Колька тоже поучаствовал. И ему доверили выпаивать зебрёнка.
– Дядя Муля! – захлёбывался восторгом Колька, – ты видел? Видел? Он такой полосатый, а грива у него торчком точит! И он такой глупый ещё. А потом он так губками взял бутылочку с молочком и все выпил! Так смешно. Мы с ним теперь друзья и его зовут Ярик. Мне та тётя в синем халате сказала.
Всю дорогу я выслушивал восторги Кольки, который был на взводе и рассказывал одно и то же по кругу.
Я раз был, что ребёнок развлёкся и приобщился к природе. Но мой дьявольский план заключался совсем не в этом.
Дома я сдал совершенно счастливого Кольку на руки бабушке и отправился в театр к Глориозову. Следовало уточнить пару пунктов по смете. Это – официальная версия.
А на самом деле нужно было выяснить, не разругались ли они с Фаиной Георгиевной.
К моему несказанному удивлению, Глориозов заявил:
– Фаина Георгиевна будет играть Зою Окоёмову.
– Как так? – удивился я, – по пьесе героине ещё и тридцати нету, а Фаина Георгиевна…
– А вот пусть как хочет, так и играет, – злорадно хохотнул Глориозов. – мы её, конечно нагримируем, приоденем. И пусть играет, чтобы у зрителей даже сомнений не было, что Зоя молоденькая. А то ишь, прим она наших критикует.
– Но это же…
– Иммануил Модестович, – иронично сказал коварный Глориозов, – вот мы и посмотрим на великий талант Раневской. А не получится, если облажается, значит, мы с Фаиной Георгиевной расстанемся, а Зою будет играть Леонтина Садовская.
– А Сосипатру Семёновну?
– Да хоть тот же Печкин! – воскликнул скотина Глориозов, потирая радостно руки.
Вот всегда знал, что этим театральным работникам доверять вообще нельзя. Ловко же он обвёл меня вокруг пальца.
Я вернулся обратно домой в подавленном настроении. Мой безукоризненно жульнический план по внедрению Фаины Георгиевны в театр Глориозова взамен на финансирование ремонта, потерпел крах. Фиаско. Провал. Крушение.
Остро захотелось срочно уехать в Цюрих.