– Муля, ты пьян. Мы её только-только успокоили, и ты снова сейчас начнёшь…
– Доверься мне! – сказал я ей почти трезвым голосом.
– Да! – компетентно подтвердил Герасим и для аргументации добавил, – брысь, Лилька!
Лиля посмотрела на нас, покачала головой, но пропустила.
Перед нашими глазами открылась эпическая картина: за столом сидели Белла, Полина Харитоновна, Муза и Варвара и пели печальную песню. Почти пустая бутылка из-под креплёного вина и стаканы стояли на столе. Закуски не было.
Ну, всё ясно.
Я шагнул в комнату, увлекая за собой Печкина.
Остальные, то есть Герасим и Нонна просочились тоже.
Лиля захлопнула дверь, и этот стук вывел поющих женщин из состояния печального анабиоза.
– Ты! – вскричала Ложкина, и глаза её налились кровью, – упырь! Упырище пришёл! Уйди с глаз моих, кровопивец!
Печкин съёжился.
– Ша, баба! – вдруг рявкнул Герасим и от неожиданности Ложкина заткнулась. – Сейчас Муля говорить будет! Слушать всем!
Тишина, что возникла в комнате, была абсолютной.
И я сказал:
– Варвара Карповна! Произошло досадное недоразумение.
– Да какое недоразумение?! – опять вскричала Ложкина, – этот…
– Я кому сказал цыц?! – опять гаркнул боевой Герасим. – Не перебивай! Знай своё бабье место!
– Так вот, – продолжил я, – вы, Варвара Карповна, увидели только часть этой истории и сделали абсолютно неверные выводы.
Ложкина опять вскинулась, хотела что-то сказать, но зыркнула на Герасима и промолчала, недовольно поджав губы. И только желваки ходили по её скулам. Остальные женщины сидели, словно воды в рот набрали. И даже глаза от стола не поднимали. Чтобы не нарываться, значит.
– Сейчас я докажу, что всё было совершенно не так, – сказал я, и Ложкина посмотрела на меня, как на врага, но опять промолчала.
– Аргументирую, – сказал я и начал излагать эту историю в правильном контексте, – да, отец Петра Кузьмича действительно возглавлял агитбригаду по борьбе с церковью. И в том числе в вашей деревне. Но он это делал, чтобы спасать священников…
– А моего отца… – вскричала Ложкина, но тут уже я повысил голос:
– Я не закончил! Извольте не перебивать, пожалуйста, товарищ Ложкина!
Ложкина как подскочила, так и плюхнулась обратно, глядя на меня широко раскрытыми глазами:
– Так вот, – сказал я обволакивающим голосом, – он действительно спасал священников. Так-то за религиозную деятельность им всем полагался расстрел. Сами же знаете!
Я посмотрел по очереди на всех. И все кивнули. Даже Ложкина кивнула, а я продолжил:
– Поэтому Кузьма Печкин, возглавляя отряд, делал всё так, чтобы их не расстреливали или не вешали, а ссылали с семьями на Дальний Восток и в Сибирь. Это была всё же лучшая участь, чем смерть. Без кормильца в то время семье было не выжить. А на Колыме жить тоже можно вполне нормально, сами знаете!
Ложкина несмело кивнула и опустила глаза.
– Что касается церковного реквизита, то Кузьма Печкин добивался того, чтобы эти вещи передавались в музеи и были сохранены для потомков. Но некоторую часть он прятал. За что тоже попал под донос и трибунал, и в результате был также сослан. Ведь вы же сами прекрасно знаете, что Пётр Кузьмич провёл все молодые годы на Колыме, как и вы.
Ложкина вспыхнула и покраснела, а я безжалостно продолжил:
– И вы сами знаете, что отказаться участвовать в агитбригаде он не мог. У него тоже была семья. Но всё, что он мог, он сделал. И я скажу так – он не погубил вашего отца, Варвара Карповна! Он, наоборот, сохранил вашему отцу и остальным родичам, жизнь! Вы благодарить должны Печкина, а не ругать его такими словами!
Выпалив эту тираду, я перевёл дух.
В комнате повисла ошеломлённая тишина.
Ложкина посмотрела на Печкина. А Печкин посмотрел на Ложкину.
Вдруг Ложкина зарыдала:
– Петюнечка-а-а-а-а….! – и бросилась ему на шею, забившись в рыданиях.
– Варюшенька-а-а-а…! – и себе заголосил Печкин, принимая раскаявшуюся супругу в объятия.
Белла, Муза и Полина Харитоновна шмыгали носами и утирали глаза, Лиля и Нонна рюмсали, даже не скрываясь. Даже Герасим смахнул предательскую слезинку.
Дав молодым супругами немного времени на перемирие, я сказал:
– И сейчас вы, когда поедите в Костромскую область, у вас будет возможность расспросить всё у сестры Петра Кузьмича и у других родственников, постарше. Они-то обязательно должны знать, что там было и где остальные церковные ценности. И это ваша миссия теперь!
Озадачив молодоженов, которые посмотрели на меня круглыми глазами, я сказал: