– Фаина Георгиевна, дорогая вы наша богиня театра! – продолжил соловьём заливаться мужчинка, – а давайте вы ко мне на роль королевы Гертруды, матери Гамлета? Я уверен, вы будете плакать так, что даже Шекспир проснётся!
– Не наглей, Капитонов, – пьяненьким басом пророкотал здоровый лысый мужик, – я могу предложить для Фаины Георгиевны более интересную роль. Старуху Изергиль! Уверен, Фаина Георгиевна, мы с вами разрушим все каноны!
Завадский сидел молча, надувшись. Много пил и почти не закусывал. Явно переживал отказ.
Я наблюдал за этим безумием с улыбкой. Когда толпа режиссёров достигла пика ажиотажа, я хлопнул в ладоши:
– Товарищи! Товарищи! Фаина Георгиевна – не пирожок на базаре. Предлагаю творческий аукцион: кто даст лучшую роль и условия – тот её и получит!
Подвыпившие режиссёры, как на торгах, начали азартно перебивать друг друга:
– Повышенный гонорар!
– А я дам в тройном размере!
– Отдельная гримёрка с самоваром!
– Гастроли в Париж! – выкрикнул вдруг Завадский. Но к нему наклонилась Марецкая и что-то прошипела. Больше он ничего не предлагал.
Глориозов, поняв, что теряет звезду, вскочил:
– Она остаётся у меня! Я скоро ставлю «Короля Лира» – она будет играть всех дочерей сразу!
Довольный, я повернулся к Раневской:
– Ну что, выбираете Париж или гримёрку с самоваром? – и подмигнул.
– Старуху Изергиль я бы сыграла, – задумчиво молвила Фаина Георгиевна, но я прошептал:
– Не спешите.
– Предлагаю пожизненный контракт и роль жены городничего в «Ревизоре»!
– Фаина Георгиевна, – ещё один режиссёр склонил седую голову в почтительном поклоне, – в моём театре вы будете царицей. Гримёрка – как будуар императрицы, гонорар – как бюджет мелкой страны. А роль Софьи в «Горе от ума» – только ваша.
– Что скажете? – Спросил я.
Фаина Георгиевна, поправляя брошь, ехидно бросила, скрывая растерянность:
– Пусть дерутся. А я пока выпью кофе.
Я хмыкнул и поднялся. Чтобы привлечь внимание, я постучал вилкой по графину:
– Уважаемые товарищи! – сказал я. – Прошу минуточку внимания!
В зале все стихли и начали внимательно прислушиваться ко мне. Очевидно, о моей роли все уже знали. Им хоть и не нравилось это, но пока никто никак не прокомментировал.
А я продолжил:
– Для желающих заполучить нашу звезду, Фаину Георгиевну, на роль к себе в театр, с вашего позволения я оглашу условия. Итак, гонорары должны быть по удвоенным ставкам, плюс процент от кассовых сборов. Кроме того, обязательно бонусы за аншлаги.
Все переглянулись. Кто-то даже присвистнул.
Но я не обращал внимания и продолжил вещать:
– Гарантированные выплаты даже в случае болезни или творческого отпуска. Дальше: персональная гримёрка. Репетиции только в удобное для Фаины Георгиевны время, плюс отсутствие ночных выступлений. Личный ассистент – чтец для репетиций. Творческая свобода и право на импровизацию, а также возможность менять текст, жесты, мизансцены по своему усмотрению. Эксклюзивное право первой отказаться или согласиться на любую роль в репертуаре.
– Ну, ничего себе заявочки! – прошипела Марецкая, нагнулась к Завадскому и что-то начала горячо вещать ему на ухо.
– Участие в постановке, – добавил я, и все притихли и переглянулись, а я уточнил, – имеется в виду совместное с режиссёром создание концепции спектакля, а также подбор актёрского состава. И последнее – партнёрство с режиссёром как равной, а не подчинённой. У меня всё.
Ох что тут началось!
– Это безумие! – закричал Завадский, – Фаина, гоните его! Он же сумасшедший! Я вам предлагаю ещё раз подумать и принять моё предложение на роль!
– Вот раскатала губёнку, – хихикнула Марецкая и опять нагнулась к уху Завадского.
– Нужно сократить требования! – поддакнул какой-то незнакомый мне режиссёр.
– Это невозможно!
– Позор!
– Фаина Георгиевна, я предлагаю роль матери Гамлета!
– В нашем театре нет возможности для отдельных гримёрок! Так что, нам нужно распрощаться с искусством?!
Я сидел и терпеливо ждал, когда первый ажиотаж, вызванным потрясением непомерными требованиями, спадёт.
Когда страсти чуть улеглись, я опять встал:
– Товарищи! – тихо сказал я, – взамен я предлагаю вам работу лучшей актрисы драматических ролей. И гарантией её работы будет вертикальный взлёт любой постановки, где она будет играть. С последующим выходом на европейскую сцену.