В дверь тарабанили и тарабанили.
Я открыл. На пороге стоял небритый мужичок, явно подшофе, и вызывающе смотрел на меня:
— Лариску позови! — потребовал он.
— Здесь такие не живут, — ответил я и хотел уже захлопнуть дверь, как тот быстро вставил ногу между дверью и дверной коробкой.
— Я те чё сказал, баклан! — судя по приблатнённому лексикону, это был какой-то местный криминальный элемент, явно из мелких.
— Ногу убрал! — тихо, но угрожающе велел я.
Мужик не внял.
Тогда я двумя пальцами ухватил его за нос и чуток провернул. Мужик взвыл и отшатнулся. Нос его начал багроветь и увеличиваться на глазах.
— Я тебе русским голосом сказал, нету тут Лариски, — прошипел я, — иди отсюда!
И для дополнительной аргументации я дал ему пинка ногой.
Пинок получился не болезненным (так как я был в домашних тапочках), но довольно обидным.
Однако мужик ругаться, а тем более драться со мной не рискнул. Ретировался.
А я вернулся обратно на кухню.
— Кто это? — с тревогой спросила Надежда Петровна.
— Дверью ошиблись, — не стал вдаваться в подробности я.
Домой я вернулся поздно. На кухне курил, задумчиво глядя, как сигаретный дым тает в форточке. Размышлял о том, что завтра ещё денёчек на работе, а вот послезавтра мы едем на природу. Только для всех это будет отдых, а вот для меня — работа. И во время этого «отдыха» мне нужно будет решить целый ряд вопросов. От них будет многое зависеть.
Я так задумался, что пропустил, когда на кухню вошла Муза:
— Муля, добрый вечер, — улыбнулась она, — ты всё куришь? А ведь обещал бросить.
— Оставил себе две сигареты в сутки, — вздохнул я, — а то если резко отказаться полностью, то это будет ненадолго.
Она кивнула. Набрала в графин воды из-под крана, но не уходила. Растерянно топталась, чего-то ждала.
— Как у вас дела, Муза? — спросил я.
— Софрона посадили на два года, — вздохнула она тяжело. — А в остальном всё нормально.
— А работа ваша как? — известия о е брате я пропустил мимо ушей, решил не заострять. — Нравится в зоопарке? Не жалеете, что туда ушли?
— Нет, не жалею, — серебристым колокольчиком рассмеялась она, — я сейчас в двух секциях, — с молодняком копытных. На выпойке и с млекопитающими. Там девушка одна в отпуск уехала, так я её заменять вызвалась. Успеваю и там, и там. Так вот там, у них, такие смешные малыши большеухой лисицы! Вы даже не представляете! Жаль, что Коленьки сейчас нету — вот бы он порадовался.
Она вздохнула, вспомнив о неприятностях, выпавших на долю Пантелеймоновых.
— И Лиля уезжает, — вздохнула она.
— Это не навсегда, — ответил я, — и Лиля с Гришкой, и Софрон — все скоро вернутся.
Муза вздохнула и кивнула.
— Так что вы сказать хотели? — подтолкнул её я.
Муза чуть помялась, но потом призналась:
— Муля, я посоветоваться хотела.
— Слушая, — сказал я.
— Муля, меня замуж зовут…
* Автор в курсе, что ткань «Орбита» появилась значительно позже, но роман фантастический, так что предлагаю принять это допущение.
Глава 17
— Ух, тыыы! — обрадовался я и совершенно искренне сказал, — очень рад за вас, Муза.
— Погодите, Муля, — Муза замялась.
— Что-то не так? Вас что-то смущает в избраннике? Или вы в принципе не хотите пускать посторонних в свою жизнь?
— Да нет, — вздохнула Муза, — я так устала от одиночества…
Я еле-еле сдержался, чтобы не спросить, мол, а как же Софрон и его Зайка, но не стал, посчитал, что это будет неэтично и жестоко по отношению к ней. Она и так натерпелась. А вслух сказал другое:
— Тогда в чём проблема?
— Да как бы особо и такой вот проблемы нет…
— Но вас всё-таки что-то тревожит?
— Да не знаю, как и сказать… — Муза умолкла, нахмурилась, но потом-таки сказала, — понимаете, Муля, он же кипер.
Кипер? Я аж завис:
— Муза, к сожалению, я совершенно не помню, что обозначает это слово. Явно что-то знакомое, но точно не шкипер.
— Да нет же, — усмехнулась Муза, — кипер — это работник в зоопарке, который кормит животных. Андрей кормит копытных: кафрских буйволов, бизонов, зебр и антилоп.
— Так, а в чём ваша тревога? Вы переживаете, что какой-нибудь особо голодный бизон ударит его копытом?
— Да нет же, что вы, Муля, — хрустальным колокольчиком рассмеялась Муза и тут же опять нахмурилась, — понимаете, я даже не представляю, как оно будет…
— Что будет?
— Муля, мы такие разные! Я — балерина! А он — работник зоопарка.
— И что? — я всё ещё не улавливал сути.