Встретились мы с ней только через неделю. Разговор долго не клеился. Мне было важно понять, кто такой этот Симон, и какую роль он играет в жизни моей возлюбленной. Ответ «хороший друг» категорически не принимался.
– Я не дурак. И ты оскорбляешь меня, пытаясь скормить всю эту чушь, что он попал в тяжелую ситуацию, и только ты можешь ему помочь. Посмотри на это со стороны. Ну даже смешно, – высказывал я, трясясь от злости. – Ты изменилась. Ты даже не целуешь меня.
– Ты сам отвернулся, когда я пришла, – наигранно обиженно ответила Элен. – Я тебе все рассказала. Хочешь верь, хочешь нет, – открывала она свой аккуратный ротик, за губами которого блестели белоснежные зубы. Я хотел ей верить. Это было все, что мне тогда оставалось. Во мне схлестнулись две стороны: рациональная и эмоциональная. Самое глупое то, что, победи одна из сторон, я был бы все равно недоволен своим выбором. Либо потеряю ее (почему-то я был уверен, что сама она не придет ко мне), либо придется поверить в ложь, что буквально резало мое самолюбие.
Я не мог сдаться лишь из гордости и поцеловал ее. Потом решил, что не хочу терять время на выяснение отношений, и наш вечер закончился поздно ночью у меня дома. Она лежала в моих объятиях, а потом резко вскочила и начала собираться.
– История повторяется? – совсем без юмора спросил я.
– Виктор, прошу, поверь мне. Скоро мы будем вместе, и ничто не сможет этому помешать. Сейчас мне нужно время. Ну не злись, котик, – мило поцеловала она меня.
Котик? Ну нет. Так меня еще никто не называл, и мне это совсем не по душе, слишком пошло. Первый оплот моего идеализма рухнул. «Какой, к черту, котик?!», – подумал я. Но промолчал, о чем сейчас сильно жалею.
Я стал жить дальше, но все вокруг изменилось. Я иногда виделся с Элен. Встречи проходили ярко, эмоционально. Сумасшедшая страсть, эмоции через край, вожделение выплескивались наружу и превращались в настоящую бурю. Тогда я был уверен, что люблю ее безмерно. И стремился доказать ей, что она должна стать моей безо всяких «но». Я хотел, чтобы она переехала ко мне, хотел уехать вместе с ней. Мне было неважно куда. Подальше от Питера, от того, что не дает ей быть со мной.
И я чувствовал, что она рядом со мной, что я поймал ее, но она подобно тончайшему шелку выскальзывает из моих рук и летит дальше, подхваченная порывом ветра. А я бегу и подпрыгиваю, пытаясь схватиться еще раз.
Возможно, я был просто слишком неэмоциональным до нашей встречи и сейчас хотел наверстать упущенное, испытать максимум. Я не мог представить раньше, что могу переживать из-за девушки.
В один из вечеров, после очередной короткой встречи с моей возлюбленной, я пришел в свою пустую квартиру, сел за стол и начал сочинять стихи. Сам, без помощи специальных программ, без словаря рифм и подсказок по темам. Никогда не слышал, чтобы кто-то в последние пятьдесят лет сам писал поэзию.
Это было творчество, оно шло из глубины моего сознания. Слова сами складывались в строки и четверостишья. И чем больше я сочинял, тем легче и свободнее чувствовал себя. Свою боль и обиду я выплескивал в стихи, освобождая душу для новых эмоций.
Постепенно я стал возвращаться к обычному образу жизни: работа, общение, развлечения, тусовки. Но Элен все же держала мою душу в своих руках.
Помню, как мы с моим другом Захаром пошли в ночной клуб. Было все как обычно: выпивка, разговоры, танцы. Мы хотели с кем-нибудь познакомиться. Куда же без этого? Раньше я всегда ходил в клубы с этой целью. Но в тот вечер нам не везло. Мне все казались страшными. Смотря на любую девушку, я непременно сравнивал ее с Элен. Мне не нравились все. Более того, мне они даже казались противными.
О моем приятеле этого сказать не могу. Он клеился ко всем. Большинство, видя его пьяное и уже почти неадекватное состояние, сразу отворачивались и даже не разговаривали с ним. Так он слонялся по клубу, от одной безуспешной попытки к другой, поэтому для меня стало неожиданностью, когда внезапно он подошел с двумя барышнями: «Едем».
Мы с Захаром вызвали транспортер – беспилотный автомобиль. Хоть я и понимал, что мне эти девушки совсем не интересны, посмотреть на Захара было забавно. Дьявольские огоньки уже плясали в его глазах, когда мы шли к выходу.
Поехали, конечно же, ко мне. Во-первых, близко, а во-вторых, у меня дома собрана потрясающая коллекция разнообразнейшего алкоголя. Я даже не помню, как мы доехали, пили или нет в дороге, как поднялись и что делали вначале. Мне было все равно. Я знал, что я не готов ни к чему большему, чем легкий флирт.