Я взял Кейт за руку. Она перестала говорить, просто сидела и смотрела на море. Слова были лишними, каждый думал о своем, а объединяла нас красота окружающего мира и открывшиеся перед нами горизонты. Мы по-разному представляли наше будущее, но оно у нас появилось и в тот момент было ярким и счастливым.
Мы заказали ужин на балкон, открыли бутылку хорошего рома и стали говорить о самых обыкновенных вещах. Я окончательно забыл, что она робот. Море, ром, музыка… Спокойно. Кейт со мной, никуда не спешит, смотрит на море… Я откинулся на спинку удобного кресла и глубоко вздохнул. С души словно свалился тяжелейший камень.
А потом наклонился и поцеловал ее, нежно, так, как мужчина целует лишь ту женщину, которая ему очень сильно нравится.
Я никогда раньше не думал, что займусь си-флаером – полетами над водой в специальном костюме, позволяющем также нырять под воду. Это было захватывающе. Мне придавало особенной уверенности то, что Кейт смотрела на меня с берега, я не мог позволить себе быть слабым, устать, когда она наблюдала. Нет, я не могу быть слабым, скатиться в позицию «снизу», как это уже случилось с Элен. Я был победителем. Каждый раз перед очередным занятием я повторял: «У меня получилось лучше всех. Я стал лучшим. Кейт гордится мной».
Такое отношение взбодрило меня, и к удивлению, у меня стало получаться все, даже то, чем я раньше никогда не занимался и даже не думал, что буду заниматься, как чем-то устаревшим и немодным. В оппозиционах люди продолжали заниматься архаичными видами спорта: волейбол, футбол, теннис. В рационалах все стремились к открытию каких-то новых игр, занятий. Оппозиционы в этом отношении оставались более консервативными.
Я перепробовал все. Мне хотелось больше и больше. Во многих начинаниях меня поддерживала Кейт, и – что я могу сказать? – училась она всему намного быстрее людей. На четвертый день нашего мини-отпуска мы уже познакомились со многими другими гостями и очень весело проводили время.
В первый вечер после возвращения из Египта мы завели разговор о том, чтобы съехаться и жить вместе. Теперь это представлялось вполне логичным.
– Я не против, если ты решишь один вопрос, – опять коснулась она гнетущей темы. Я в очередной раз пообещал ей сделать это. Сам же задумался еще об одном: не пора ли рассказать обо всем родителям. Они имеют право знать об этом.
На следующий день я связался с мамой. Рассказывал о работе, о друзьях, разговор был в целом пресным. Я никак не мог перейти к волнующей меня теме. Она все расспрашивала, чем я занимаюсь, как живу, все как обычно.
– Есть одна новость… Есть девушка, с которой я общаюсь, – и я стал рассказывать про Кейт. Уровень интереса сразу возрос. Я решил идти ва-банк. – Если бы она не была роботом… – я передал маме такой яркий образ, что она сразу поняла, что я не шучу.
Она долго не отвечала мне, а я больше ничего не передавал. Наконец я получил печаль в ответ. Наверное, каждый из нас получал по провизору такие чувства. Но я буквально почувствовал ее боль и разочарование. Я не чувствовал себя виноватым, но понимал и свою старушку. Рационалка, которая воспринимает искусственную органику только как бытовое обслуживание, без права на эмоции. Это извращение, позор. Она – представитель культуры, где идет борьба против господства техники, которое угрожает миру. А теперь ее сын считает бездушное существо равным себе.
– Я не вправе тебя судить, – пошёл в ответ сухой текст, она отключила в провизоре передачу эмоций. – Ты уже сделал свой выбор, оставив свою родину. Ты не навещал нас больше года…
Как больно и неприятно было это слышать. Она ведь не знала причин, по которым пересечение границы было опасным для меня.
– Сам решай, как поступать со своей жизнью. Но ты должен думать о том, что оставишь после себя. Кто будет вспоминать о тебе после твоей смерти? Машина может жить вечно и думать о тебе, но это будет заложено в нее тобой или кем-то другим, потому что так надо.
– Мам, – прервал я ее. – А кто в нас заложил наши мысли? С чего ты взяла, что мы не есть машины – для другой, более настоящей жизни? Может человек тоже создан кем-то, и нас тоже где-то считают ненужными бездушными созданиями?
– Я тебя совсем не узнаю. Человек стоит в центре мироздания, – она проговаривала ожидаемые идеи, пропагандируемые в рационалах.