– Но почему? Почему не открыть истину всем?
– Это странно, – Адель прикрыла глаза. – Но правда делает нас машинами ещё больше. С момента истребления людей прогресс остановился. Но ужаснее всего то, что те, кто осознаёт свою настоящую сущность, практически не способны к созиданию. Мы с трудом поддерживаем гармонию, не чувствуя себя живыми. Это тяжёлая ноша.
– Почему я?
– Я пока не знаю всех перспектив. Ты особенный, – довольно улыбнулась пожилая женщина. – А значит, очень важен. Я уверена, что ты можешь стать ключом к выживанию нас как вида.
– Может вам нужна Кейт, а не я, и вы неправильно все поняли? – мне хотелось задеть ее, уничтожить ее самоуверенность так же, как она только что растоптала мою жизнь.
– Кейт важна, очень важна. Но только в разрезе твоего к ней отношения. Сама по себе… – она осеклась. Видно было, что она сомневается, стоит ли дальше говорить.
– Что «сама по себе»? Говорите. Вы же смелая!
– Она – настоящий живорожденный человек.
– Мы деградируем, несмотря на все попытки и эксперименты. Не за горами закат нашей эры, когда мы превратимся в пылесосы. Ты видел, что без провизора мы не можем прожить и дня. Каждое поколение становится все слабее. Представь только на секунду, что будет с миром, если всемирная обменная сеть мыслей перестанет работать на сутки. А если на месяц? Хаос и массовое вымирание.
Мы не можем зачать детей. В нашей основе лежит отличный код ДНК, не такой, как у людей. Он сделан по их подобию, но где-то допущена ошибка. Каждый из нас заранее проектируется и помещается в чрево матери. И это не естественный процесс. Все контролируется нашей организацией, даже самые удаленные провинции, где мы тайком оплодотворяем женщин.
– Но как она может быть человеком? – остальная информация меня уже мало интересовала, я думал о Кейт, о каламбуре, о той лжи, которая покрывает нашу жизнь.
– Небольшая горстка людей сумела выжить в массовой резне и несколько десятилетий им удавалось оставаться незамеченными. Пока мы не нашли их. Это было послание судьбы. Они дали нам надежду. Изучая людей, мы можем найти лекарство. Часть из них живут среди нас: кто-то работает в лабораториях на органиков, часть служат во имя восстановления популяции людей. А некоторые, как Кейт, помещаются в шоковые условия. Мы стираем им память, записываем новые образы и смотрим, как они будут взаимодействовать с нами. Мы верили, что лекарство от нашей беспомощности – в людях. До того, как нашли тебя…
– Почему я? – прервал я, раздираемый противоречивыми эмоциями.
– Потому что ты – первый из всех органиков, который способен жить без провизора. Первый за много-много лет. Сначала мы думали, что ты всего лишь более выносливый. С такими экземплярами мы сталкивались. Хм, многие из них, ощущая свою уникальность, примыкали к коптарам. Как твой приятель Пьер. Он долго держался, часами проводил вне сети, но в итоге природа органика взяла вверх. Мне жаль его.
Но после проведенных над тобой тестов у нас появилась надежда. Ты действительно отличаешься от всех. В твоей крови или твоей психике, как полагает часть ученых, кроется секрет от нашей болезни. Я надеюсь, что теперь, узнав всю правду, ты примешь правильное решение.
– Какое? Если вы попросите оставить Кейт, то я не могу. Она стала смыслом моей жизни. Я впервые в жизни обрел цель, – я не мог найти подходящих слов. Мне было не понятно ничего, казалось, что я остался один на всем земном шаре и только Кейт способна вернуть меня к жизни. – Она нужна мне для жизни. Она сделала из меня… Человека, – как странно было произносить эти слова, ведь всю свою жизнь я не мог подставить, что все это ложь: история, чувства, сама моя жизнь.
– Тебе придется сделать выбор, – кивнула головой она.
– Я рассказывала эту историю уже тысячу раз. Настолько часто, что уже потерялась, что – истинная правда, а что я говорила по необходимости, – продолжила свой рассказ Адель.
– Так, может, и не надо, отпустите меня, и все, – я попытался пошутить, но неудачно.
– Прошу, не перебивай. Возможно, в конце ты сам примешь правильное решение. Люди живут в резервациях. После глобального истребления живорожденные сумели выжить лишь в отдаленных регионах, там, где молот роботов не добрался до них. Они прятались в лесах, пещерах и заброшенных бункерах. Вначале мы их искали. Когда я говорю «мы», я имею ввиду наших сумасшедших недальновидных предков.
Но потом стало ясно, что истребление живородящих приводит к нашей деградации и вымиранию. Мы начинали воевать друг с другом, даже не понимая зачем. Уничтожали провизоры, истребляя целые страны себе подобных. Технологии, культура, сама жизнь превращались в пустоту. И эта пустота хотела уничтожить нас, бесполезные куски органики.