Но самое интересное в том, что запасы зерна расположены в наиболее влажном слое земли, ниже его находится уже вода, а в ямку, сделанную лопатой, моментально набегает мутная жидкость. Кое-где вертикальные ходы спускаются в водоносный слой, как настоящие колодны заполнены водой и, возможно, были выкопаны, когда уровень воды в речке понижался и земля становилась сухой.
Все зёрна лежат на мокром полу и совершенно мокрые. Ну какой же заботливый хозяин будет держать свой урожаи в сырой кладовой? И самое необыкновенное — почему мокрые зёрна не прорастают?
Так вот как вы устроились, исконные жители жаркой пустыни! Вот как вы научились строить себе прохладные и влажные жилища и в них находить себе столь драгоценную воду, размачивая в ней свой чёрствый сухой хлеб. Кто бы об этом мог сразу догадаться! И тогда зарождается мысль, кажущаяся невероятной. Может быть, ходы муравьёв, живущих всюду в безводной пустыне, даже там, где и нет нигде ни ручьёв, ни колодцев, спускаются так глубоко, что тоже достигают уровня грунтовых вод пустыни! Какими-то неясными, загадочными путями муравьи определяют места, где под землёю есть вода, и только тут строят свои муравейники.
Вода! Каким желанным кажется это слово при долгих странствованиях в сухой пустыне. Сколько жизни связано с водою. Иногда маленький жалкий ручеёк где-нибудь среди жёлтых холмов пустыни, а какое оживление он вносит в окружающую местность! В зелёных травах, растущих по берегам ручья, слышится неумолкающий звон крыльев насекомых. На воду беспрестанно садятся самые разнообразные осы и жадно пьют её. А сколько тонконогих джейранов, стремительных сайгаков осторожно приближается к ручью, чтобы утолить жажду.
Пути человека в пустыне измеряются ручьями и колодцами. От колодца к колодцу гонит чабан колхозные стада с зимних пастбищ в пустыне на летние в высоких горах, идёт караван верблюдов, мчатся автомашины. Где ручьи и колодец — только гам возможен выпас скота. Но очень трудно находить воду в пустыне. Как узнать, по каким приметам определить на бескрайней и сухой земле, где скрыта живительная влага. У кого спросить совета. Есть ли такой могущественный знаток, который способен указать воду под землёю?
Трудно искать воду в пустыне. Очень часто она залегает глубоко, небольшими участками, «линзами», как их называют геологи. Происхождение этих линз, способ их образования непонятен, поэтому и приходится разбивать на квадраты местность и систематически бурить скважины — авось, покажется вода. Много сил и средств уходит на поиски воды.
Нельзя ли тогда искать воду по гнёздам муравьёв-жнецов. Как бы всё это было просто.
Раскопанный муравейник осторожно забрасывается землёю. Может быть, его жители, оставшиеся в живых, постепенно восстановят вертикальные ходы и горизонтальные камеры, нароют новые и наладят своё разрушенное жилище.
Мокрые семена, собранные в кладовых, складываются в стеклянные баночки и увозятся в лабораторию. Но что происходит в стеклянных баночках? Через несколько дней семена безудержно растут и выпускают длинные зелёные росточки.
Почему семена не проросли там, в муравейнике, во влажных камерах? Ведь они были давным давно собраны, и некоторые из них, как например, семена мятлика, пролежали значительно больше месяца. Только один ответ может быть на этот вопрос: муравьи выпускали какие-то вещества, которые парализовали прорастание семян. Вот почему в «складских» помещениях, на слое влажного зерна, готовом для потребления в пищу, бессменно находилось так много мессоров. Это были особые муравьи-парализаторы.
Но почему же сейчас произошло такое буйное прорастание семян?
Давно известно, что всякие яды действуют в больших дозах угнетающе, в малых — возбуждающе. Возможно, когда семена были освобождены от муравьёв-парализаторов, небольшие остатки яда подействовали стимулирующим образом на рост семян. Нельзя ли использовать это стимулирующее действие маленьких доз яда муравьёв нашим селекционерам, выводящим различные новые сорта растений?
Угасает лето. Короче дни. Солнце греет слабее. Холоднее становятся долгие ночи. Отпели свои песни многочисленные кобылки, но вечерами всё ещё заводят звонкие трели пустынные сверчки и кузнечики. Хорошо такими прохладными вечерами сидеть у ровного и жаркого костра из саксаула. В тишине застыли громадные барханы Тау-Кумов, только иногда свою рокочущую трель пустит козодой, чуть слышно зашуршит мягким крылом сычик.
Сегодня под вечер в межбарханном понижении, в песках, я встретил несколько гнёзд муравьёв-жнецов. Откуда бы здесь, где нет далеко вокруг никаких колодцев, взяться воде? Не попытаться ли устроить раскопку?
Чуть свет, пока готовится завтрак, мы копаем землю, от лопат во все стороны летит песок… Что там окажется вдруг!
Теперь у муравьёв-жнецов увеличилось число жителей: появились крылатые самцы и самки. Они беспомощны, трусливы, робки и, оказавшись на свету, стараются спрятаться в укромные местечки. Самки значительно крупнее самцов и кроме того у них имеются хорошо развитые челюсти. Ещё раньше мы встречали муравейники с крылатыми муравьями. И, как часто бывает, многое оказалось совсем не так, как написано в книгах. Муравейники жнеца воспитывали или только одних самок или только одних самцов. Таким путём устранялась возможность вредного для здоровья потомства внутрисемейного скрещивания. Только в немногих муравейниках воспитывались одновременно и самцы и самки.
Жители гнезда, которое мы раскапывали, оказываются интересными ещё в одном отношении. Муравьи-жнецы, обитатели пустыни, не все одинаковы. Они по-разному окрашены. Одни из них сплошного чёрного цвета, другие имеют тёмно-рыжую грудь. Не разные ли это виды? Возможно. Но изредка встречаются муравейники, в которых живут как чёрные, так и чёрно-рыжие муравьи. По-видимому, рабочие этих муравейников происходят от разных самок. Муравейник в Тау-Кумах имел не только чёрных и чёрно-рыжих, но и муравьёв смешанной окраски. Такое потомство могло получиться только от муравьёв-родителей разной окраски.
Наконец песок закончился. На глубине одного метра встречается слой слежавшегося гипса, и белые кристаллы его с трудом поддаются лопате. За слоем гипса ещё метр глубины, и на уровне камер с запасами зёрен под каблуками ботинок чавкает мокрая почва и, наконец, ура!… появляется вода… настоящая, хоть и чуть солоноватая вода!… Теперь нашей экспедиции незачем экономить воду.
Кто хочет умываться? Не жалейте, всем хватит вдоволь!
Мы выкладываем вырытую яму каряжистыми стволами саксаула, колодец готов и теперь будет служить человеку. Вскоре здесь в его стенках совьют гнёзда воробьи и обязательно появится утопленник — неосторожный скакун — мохноногий тушканчик. Потом к колодцу скотоводы протопчут дороги, о нём узнают топографы и нанесут на карту. А там появится какое-нибудь, как всегда, неожиданное степное название.
Теперь, путешествуя по пустыне, я присматриваюсь к муравейникам мессоров. И вот, оказывается, что не везде они живут, и в некоторых местах, где и почва неплоха и много трав с обильным урожаем, муравьёв нет. Никому не удавалось выкапывать в таких местах и колодцев.
В обширной пустыне Джусаи-Дала недавно появились благоустроенные колодцы. Здесь отсутствие воды долгое время мешало освоению превосходных зимних пастбищ. Строят колодцы и сейчас. Случайно я натыкаюсь на один незаконченный колодец. Он прорыт в мощном слое лёсса а затем леска. Вода в нём находилась на глубине около тридцати метров ниже тонкого слоя ярко-красной глины, В сотне метров в стороне от колодца, на холмике гнезда муравьёв-мессоров, оказались красные комочки такой же, как и в колодце, глины. Муравьи тоже дорылись до такой глубины.
Кстати, это не столь уж тяжело и, возможно, тридцать метров глубины далеко не предел для жнецов.
В среднем течении реки Чу у отрогов Курдайского хребта, недалеко от колхоза «Трудовик», река подмыла глинистый берег и ушла далеко в сторону. Из сплошного светлого лёсса образовались почти вертикальные обрывы высотою около двадцати пяти метров. У основания обрывов в густых тростниках вьёёся узенькая проточка. На холмах, образующих обрыв, много гнёзд муравьёв-мессоров. Некоторые гнёзда подходят к самому обрыву. Не попробовать ли нам на самом краю обрыва разрыть муравейник? До самой воды не дорыться, она слишком глубоко, на уровне извилистой протоки. Но почему не попробовать забраться поглубже в землю. Ведь здесь сбрасывать землю можно сверху вниз, в сторону обрыва. А это неизмеримо легче, чем вытаскивать наверх.