Молча они прошли по мосту, соединяющему две части города, и вскоре оказались у дома Полины. Только тут Николай, наконец, обрёл дар речи:
-- Что это было? Не приснилось же это нам?
Полина еле сдерживала охвативший её озноб. Страшно было переступать порог дома, осознавая, что там она окажется в полном одиночестве. Одна наедине со своими страхами.
-- Спасибо, что проводили меня. Если честно, будь я на пустыре одна, не знаю, осталась бы в здравом уме. И сейчас ещё никак в себя не приду. Вот что, Николай, не подумайте ничего плохого, но я приглашаю вас выпить чаю. Согреться нам сейчас не помешает…
-- Да уж, после увиденного, я сейчас и впрямь бы чего выпил… погорячее…
Полина открыла входную дверь. Из дома пахнуло привычным запахом жилья. От протопленной днём печи тянуло приятным сухим жаром. Скинув пальто, она включила электрочайник и прислонилась к горячему печному боку. Сквозь промёрзшую одежду тело ощутило благодатное тепло.
Её спутник тоже скинул импортную парку и прижал руки к печи, согреваясь…
На улице вновь придушенно и страшно завыли собаки. В их разноголосом хоре почти неслышно голосил её дворовый пёс Шарик. По-хорошему, его бы завести в дом. Но даже представить себе на мгновение, что она отважится сейчас выйти на улицу, Полина не могла.
Николай прижался щекой к печи и замер, наслаждаясь теплом. Потом негромко сказал:
-- Сейчас чуть отогреюсь и вызову такси…
Полина машинально глянула на часы. Четвёртый час ночи. Это сколько же они простояли на морозе? Вышла она от юбилярши в начале первого. Ходу до дома не больше получаса, это если неспешно и прогулочным шагом. Выходило, что простояли они у сосны более двух часов. Неудивительно, что так замёрзли…
-- А куда торопиться? Всё равно все давно спят. Будут вам таксисты по ночам разъезжать. Оставайтесь до утра. Отогреетесь. Я вам на диване постелю, у печки…
Николай взглянул на Полину, потом на зашторенные окна, за которыми слышался разноголосый вой, и почти шёпотом произнёс:
-- Не хотел бы я сейчас оказаться на улице. Я человек неробкого десятка, но… когда начинаются такие странности…
Он передёрнул плечами, прижался спиной к печке.
-- Вот и говорить не о чем. Побудете до утра. А по свету и такси вызовете. Идите пить чай.
К чаю было земляничное варенье. Гость с наслаждением вдыхал аромат свежей заварки, пробовал варенье, запивал почти черным густым напитком и постепенно согревался. На какое-то время он замолк, задумавшись о чём-то своём. Потом встрепенулся, когда Полина предложила подлить в чай бальзаму из плоской фляжки. Эту бутылку она привезла из поездки к Светочке. Но так и не распечатала и не попробовала.
От бальзама гость отказался, мотивируя тем, что утром ему ехать в Москву, и совсем не светит встреча с гаишниками.
-- Полина, а прежде такие видения случались в этих местах? – прервал он затянувшееся молчание.
-- Трудно сказать. Но до сих пор никто об этом не говорил. До вчерашнего дня. Я впервые услышала от учениц. А от взрослых… Нет, пока никто не говорил. У нас же здесь как, если что случится, в течение дня будет знать весь город…
Полина хотела сказать, что и о посещении её дома Николаем завтра будет судачить вся округа, но вовремя остановила себя. Ни к чему постороннему знать, что он создал ей некоторые неудобства.
Николай задумался о чём-то, разглядывая остатки чая на дне тонкой фарфоровой чашки, словно пытался что-то прочесть в гуще чаинок.
-- Никому бы никогда не рассказал, но сегодня такая ночь, что и не хочешь, а вспомнишь … Словом, я дальнобойщик. Езжу в Европу за товаром. Сейчас работы стало меньше, но пока есть… Но, я не об этом. Сутки назад, да нет, уже, считай, двое суток назад, возвращался через Польшу домой. Не доезжая километра два до польско-белорусской таможни, пропустил вперёд легковушку пшеков. Те мигали мне, просили уступить дорогу, показывали, что торопятся. Так вот, сбавил скорость, мне не к спеху. А те умчались вперёд. И вижу, что их машина закувыркалась в кювет. Это на ровной дороге. Тут следом идущие машины остановились. Я притулился к обочине. Пошёл посмотреть, в чём причина. Пшеки повыскакивали из машин, стали что-то кричать, на дорогу показывать. Скатившихся в кювет пассажиров и водителя вытащили из машины. Те вроде как живы. Я тоже решил взглянуть, что стало причиной аварии. Вроде ровная дорога, выбоин нет, и не скользко. А потом вижу, что дорогу чуть наискось прорезает какая-то полоска. Присмотрелся: почти прозрачный выступ из асфальта, небольшой, не выше десяти сантиметров. И такой тонкий, что, если сверху смотреть, можно и не заметить…
Николай вздохнул, собираясь с мыслями, потом продолжил:
-- Ну, дождались полицию. Те всё осмотрели, потом дали разрешение ехать дальше. Первая машина стала переезжать препятствие… и порезала колёса. Представляешь, эта полоска, которая вроде как из стекла, располосовала передние колёса. Тут все опять завопили. Ну, сама знаешь, какая сейчас против нас истерия нагнетается. Так вот пшеки не придумали ничего умнее, как заявить, что это мы используем против них новое современное сверхсекретное оружие. И смех, и грех. Это у них, на их территории, до границы с Россией ведь ещё надо всю Белоруссию проехать…
Наших машин было три или четыре. Полицейские забрали наши документы вроде как для проверки. А пшеки всё шумят, не знают, как через преграду перебраться. Никто не хочет рисковать колёсами. Я поговорил с полицейским, он по-русски сносно балакает, попросил разрешения посмотреть, как далеко это препятствие тянется. Пошёл вдоль выступа в одну сторону, полицейский -- в другую. Убедился, что далеко тянется, не объехать. И знаешь, что заметил? Там дома их, польские стояли, так эта стеклянная лента пропадала в фундаменте дома, а появлялась с противоположной стороны. Ну, прикинули, как безопасно перебраться. Собрали доски, я пожертвовал несколько паллетов пустых. Соорудили что-то вроде помоста над преградой и переехали. На таможне уже знали о случившемся, все расспрашивали… А что рассказывать? Как я лопаткой стал сбивать с асфальта эту преграду, и как это тонкое, прозрачное препятствие развалило металлическое полотно лопатки надвое? Кто поверит. Вот и думаю сейчас, а не одного ли поля ягодки та преграда и нынешние призраки?
Николай вздохнул, отхлебнул остывшего чаю. Потом добавил кипятка.
-- Я не такой уж и знаток современных видов оружия, но ведь в своё время проходил военную службу, в первую и вторую чеченскую был на боевых позициях. Не думаю, что это как-то связано с вооружениями. Хотя и отрицать не могу. Поговаривали же в своё время что-то о созданном натовцами периметре. Может это какая-то модификация. А с другой стороны, что она даст на фоне нынешних вооружений? Ну, задержит колонну наземной техники, а ракеты? Да нет, глупости всё это… Поляки сейчас на волне истерии придумывают что-то несусветное. Это, думаю, что-то природное, явно не человеческих рук дело. Я скорее поверю в появление пришельцев…
-- Ну, а зачем пришельцам призраки живших сотни лет назад людей? Ведь перед нами прошли те, кто, скорее всего, погиб или умер в этих местах, а теперь их души…
-- Глупости, какие могут быть души у животных, у этих, как их, у динозавров?—усмехнулся Николай. – Нет, тут что-то другое…
-- Ну, не души, -- согласилась Полина, -- тут я сглупила. Но для чего-то же они приходили в этот мир. Плоть распалась, а энергетические коконы, матрицы, впрочем, я даже не знаю, как это сформулировать, они, скорее всего, не распались, а хранились в пространстве. А теперь они пришли в движение… Думаю, вы правы, к оружию это не имеет отношения… Но страшно от этого не меньше. Ведь это что-то значит. Может быть, сама земля воспротивилась тому, что происходит…
-- Вряд ли. Сколько уже было войн, намного страшнее нынешних. Вон, давеча солдаты шли. Им было страшнее и тяжелее. Однако никто не помогал им в прекращении войны…
Когда рассвело, Николай попрощался с Полиной и отправился к дому сестры, где вчера оставил машину. Но по дороге не утерпел, свернул к окраине, туда, где вчера видел с Полиной привидения. На улицах почти не было людей. Те же, кто встречался по пути, спешили по своим делам.
Вот и раздвоенная сосна, где вчера они прятались от привидений.
Николай прошёл чуть дальше. Сердце гулко стукнуло в груди. На девственно чистом снегу виднелись следы птичьих лап, вот только увеличены они были в сотни раз. Следы вели к берегу реки. А дальше была выбитая сотнями ног дорога, широкой лентой ведущая на противоположный берег…