В Кудеяров Николай ехал на попутной фуре. Чем дальше от столицы, тем меньше было разрушений. И всё же результаты землетрясения были налицо. Но страшило не это. Все реки и ручьи оказались переполненными водой, кое-где низины превратились в водные пространства. Приходилось искать объезды по просёлкам, что затрудняло путь. Исстари дороги прокладывали так, что они поднимались на холмы, а потом спускались в низины. Так уж повелось на Руси. Весь центр состоит из холмов. Теперь все низины были залиты водой, и приходилось маневрировать, чтобы с наименьшими потерями преодолевать преграды. Кое-где местная власть уже проявляла активность, организуя временные переправы, наводя понтонные мосты. Правда, здесь, в центральной русской глубинке и разрушений было на порядок меньше. Высоток не наблюдалось, а деревни и райцентры, в основном строились на высоких берегах рек. Впрочем, кое-какой урон наблюдался и в этих местах…
Ариша была на улице, когда Николай подъехал к дому. Девочка радостно бросилась к отцу. Захлёбываясь от переполнявшего её волнения, сразу стала рассказывать о том, какое здесь было землетрясение. И что свалилась одна из вышек, а река и пруд переполнились водой сверх краёв. А ведь сейчас зима, и наводнения по идее не должно быть. Но воды было много, она залила все окрестные поля, попортила снеговой покров, и теперь всё вокруг стало каким-то грязным. А ещё уже несколько дней нет солнца, сверху серая мгла. И непонятно, то ли день, то ли вечер…
Николай слушал болтовню дочери и оттаивал душой. Что бы ни случилось в окружающем мире, но его девочка жива, она рядом, а больше ничего не надо.
-- Я думал, ты здесь в няньках занята, а ты, оказывается, лентяйничаешь? – насмешливо заметил он, по-отечески прижимая к груди дочь.
-- Ничего я не ленюсь. С чего ты взял? Просто Полина Андреевна уложила Мишу спать и разрешила мне погулять. Я как знала, что ты сегодня приедешь, всё время на дорогу смотрела. Правда, сегодня мало машин едет. Говорят, где-то впереди всё шоссе залито водой, проехать невозможно. А у нас вчера трясло так, что казалось, что вся земля провалится. Мне даже плохо было. И Миша всё время капризничал. Полина Андреевна сказала, что занятий не будет сегодня, потому она дома… А когда ты нас заберёшь домой? Я так по школе соскучилась, по девочкам из класса. Никогда не думала, что могу по ним скучать…
Дочь всё говорила и говорила, заглядывая отцу в глаза, не давая возможности вставить в её монолог хоть слово, потому что понимала и страшилась этого понимания, что отец их с братом, конечно, никуда не возьмёт. Потому что там, дома их не с кем оставить. И боялась спросить, есть ли сведения о маме…
Николай всё отлично понял. Чмокнув дочь в макушку, как в раннем детстве, он прервал поток её слов:
-- Ариша, будь моя воля, я бы сразу, не раздумывая, забрал тебя с собой. Ты уже взрослая, и не была бы обузой. Но на твоём попечении ещё брат. Мама доверила его тебе. Ты должна о нём заботиться…
-- Папа, скажи честно, мама не звонила? – Ариша сжала пальцы в кулачки и прижала к груди. Она и страшилась известия и надеялась…
-- Нет, доча. Ты же взрослая, должна понимать, что в такой ситуации, как сложилась у нас, дозвониться сложно…
-- Папа, а она жива? Как ты думаешь?
-- Думаю, что жива. И я уверен, что она о вас помнит. Только ситуация тогда такая была, что она не смогла вас забрать с собой. Как только сможет, она созвонится с тобой…
Николай придал уверенности своему голосу, молясь в душе, чтобы не сфальшивить. Сам он, после увиденного тогда у калининградского порта уже никаких иллюзий на счёт благополучного исхода не питал. Но девочке этого знать не надо. Она и так напугана природными катаклизмами.
-- Мне дозвонилась твоя тётя Юля. Я сообщил ей, где вас разыскать, если мне вдруг придётся ехать в длительную командировку. Она обещала навестить вас, как только встретится с бабушкой и дедушкой…
-- Правда, она за нами приедет? – девочка радостно улыбнулась. Юля ежегодно брала её на одну-две недели во время каникул и везла на Волгу к деду с бабой, в маленький провинциальный городок.
Едва они зашли в сени, в дверях показалась Полина, она приложила палец к губам, призывая к тишине, и пригласила пройти на кухню.
Николаю было стыдно признаться, но он ощутил в груди огненный взрыв радости, увидев свою новую знакомую. Он в порыве чувств даже ускорил шаг ей навстречу в неожиданном желании обнять её и прижать к себе. И только присутствие дочери несколько охладило его пыл.