х х х
Вахтенный радист торопливо пробежал по коридору, остановился перед каютой командира АПЛ, негромко постучал. Поступившая информация была из разряда особо срочных.
Капитан первого ранга, суровый и неулыбчивый, всегда почему-то наводил на молоденького радиста некоторый страх. Вот и теперь, появившись в проёме двери, он неприветливо осведомился:
-- В чем дело?
Радист молча протянул конверт, где, как он знал, лежала расшифровка приказа, только что полученного по секретке.
Командир неторопливо вскрыл конверт, прочитал написанные там строчки, потом отпустил радиста. Вызвал свободных от вахты командиров постов и отсеков и попросил собраться в кают-компании.
-- Товарищи офицеры, прошу садиться. Ситуация неординарная, требующая тщательного обсуждения. Ни для кого не секрет, что уже определённое время извне ведётся массированная психологическая атака на сознание всех членов экипажа. Все мы в той или иной степени ощутили на себе это воздействие. Но если даже нам, офицерам со стажем, с трудом удаётся сдерживать свои эмоции, то молодым с каждым часом пребывание на судне становится все тяжелее. Источник направленного действия излучения так пока и не обнаружен. К психологической обработке сознания добавились и иные источники. Только что получен приказ о срочном возвращении корабля на базу. Но… получен, так сказать, не по уставу и открытым текстом. Не далее, как полчаса назад вахтенный радист принял приказ о срочном возвращении к месту дислокации в открытом эфире. Затем этот же приказ был продублирован по спецсвязи. Пока эта информация закрытая. Но долго ли продержится? Наши противники постоянно держат нас в поле своего зрения, проверяют и используют все доступные им варианты деморализации команды. На этот раз они применяют не только запрещённые способы воздействия на мозг, они сеют откровенную панику. Уже сколько подобных провокаций на их счету за время существования нашего судна. Однако такой массированной психологической атаки до сих пор не наблюдалось. Но мы получили ответственное задание и должны его выполнить, чего бы это нам ни стоило. И выйти победителями из этого психологического противостояния…
Собравшиеся в кают-компании офицеры почти все уже не один год служили под руководством командира. Сегодня они с некоторым удивлением замечали проскальзывающие в его словах неуверенность и сомнение. Он словно бы не понимал, что делать дальше. Конечно, сомнение присуще каждому здравомыслящему человеку, но только командиру дано право решения судьбы судна и всего экипажа, который полностью подчиняется его приказам. Но капитан первого ранга, закалённый в многочисленных многомесячных автономных походах, сейчас ощущал замешательство. Он отвечал за выполнение приказа о скрытном барражировании вдоль побережья возможного потенциального противника. Корабль только что заступил на полугодовое дежурство. И неожиданно поступивший приказ о срочном возвращении на базу шёл в разрез с основным приказом. К тому же, в поступившем распоряжении не было оговоренных устно опознавательных знаков. Но массированная атака на мозг дестабилизировала и его, что уж говорить о неокрепших и не закалённых молодых членах команды.
Запросить дополнительные данные в ближайшее время не было возможности, пока подлодка не выйдет из акватории скрытного пребывания. На офицерском собрании было принято решение продолжить выполнение основного задания о дежурстве судна в акватории потенциального противника до поступления следующего распоряжения из штаба в соответствии с требованиями секретности. А с каждым членом корабельной команды было решено провести разъяснительную работу.
х х х
На берегу было пустынно и одиноко. Ветер гнал белопенные бурунчики волн к пляжу. Они с шумом набегали на песчаные просторы, открытые яркому, но для местного населения холодному солнцу.
Юля с тоской оглядывала окрестности. Большинство отдыхающих из её отеля предпочитали проводить время у бассейна, расположившись на пластиковых лежаках и укрывшись от солнца в тени навесов. Местные аборигены кутались в тёплые свитера и накидки. Но то, что египетским жителям казалось зимним ветреным неуютом, для Юли, жительницы северных краёв, было тёплым и благодатным летом. Правда, купаться в море она не отважилась, но не по причине холодной воды. Просто, как многие северяне, не доверяла морю. Её вполне устраивало плавание в бассейне.
Прошло всего три дня её пребывания в Хургаде, а уже всё надоело. Надоели эти настойчивые призывы местных аборигенов купить сувениры, эти нескончаемые экскурсии, сообщения об авариях на дорогах, о терактах в сопредельных странах, советы экскурсоводов быть бдительными. Она ощущала себя чужой в этой яркой, шумной и непонятной жизни. Хотелось домой, в свой тихий размеренный мир, где всё понятно, привычно и… надёжно. Поездку в Египет она планировала давно. Несколько лет копила деньги, готовилась к такому важному событию в своей, в общем-то, ничем не примечательной жизни. Подруги напутствовали советами, как завести себе друга на время. Но советы советами, а когда оказалась в отеле и огляделась, оказалось, что заводить то и не из кого. Вокруг только старики и старухи, а те, кто из России, все в обществе женщин, короче, со своими самоварами прибыли.