- Рад, что пригодились, - доктор выскочил из экипажа, на ходу вытирая руки и раскрывая саквояж. - Что это с ним?
- Тятька избил, - пояснила Агафья. - Первая сволочь на деревне, а вторых тут в каждом дому по трое...
- Это верно, - доктор опустился на колени рядом с Платошкой, принялся промывать и смазывать ушибы и ссадины, забрал сломанную руку в лубок. - Темный народ, непросвещенный у нас. Дикость, жестокость, прямо страшно становится. Пока трудовой народ не осознает, что он должен быть хозяином на своей земле, так и будет продолжаться!
- Ты прежде его уму-разуму поучи, а то нахозяйничают, - заметила Агафья. - Мурка! Подай мою тряпицу нитчатую!
- Да это же корпия, - доктор присмотрелся. - Эх, Агафья Петровна! Были бы вы помоложе, я бы вас в женские медицинские курсы рекомендовал. Вы же самородок...
- Дак мне б тогда кого лечить пришлось? Городских барынек. А эти же как? - и Агафья кивнула на Платошку.
- Ну я же не городских лечу... А вы где это все усвоили, Агафья Петровна?
- У наставницы, источницы своей. А та - у своей. Я бы и сама ученицу взяла, да мне не всякая годится. Мне так надо, чтобы седьмая дочь седьмой дочери, аль ежели девка, чтобы родилась у девки, которая сама родилась у девки, - ну, или чтобы звезды так сошлись, или метка была.
Доктор засмеялся, заканчивая обрабатывать последнюю ссадину.
- Диву даюсь, - сказал он, - вы такая мудрая женщина, и такие суеверия! А метку вы как разглядеть собираетесь?
- А Мурка поможет, - и Агафья погладила Мурку по рябой серой голове.
И потекли долгие летние дни. Жара сменилась дождями, цветы - ягодами, вот уж и первые грибы пошли... Деревенские потянулись в лес с кузовками. Как нанесут свинушек да сыроежек, и ну хвастаться, у кого больше.
Агафья только посмеивалась. Мурка в зобу таких отменных лисичек, боровиков да груздей нанесла! Но то Мурка, ей многое ведомо, что для простого человека закрыто.
Как-то, уж под вечер, примчался на коне мальчонка.
- Тятю кабан помял, - кричит. - Спаси его, бабушка!
Поворчала Агафья, да собралась споро. Давненько уж ей на коне за спиной всадника ездить не приходилось! Скачет и ворчит: еще и охотиться не начинали, а первый пострадавший на охоте уже есть...
Семен, охотник этот, не первый год в лес ходил с ружьем - по правде, на три деревни такого охотника не было. Знал он все повадки зверья, знал все лежки. Бил без промаха, ни единого подранка не оставляя. Да и Лешего, и прочих лесных жителей уважить не забывал, хоть и посмеивались над ним мужики. Никогда не забывал, а тут, видать, все же чем прогневал... Плохая у Семена рана. Ладно что все брюхо разворочено кабаньими клыками, так еще и гнилая. Видно, несколько дней в лесу пролежал, пока его родня с друзьями нашла да домой принесла.
Охнула Агафья. Нос ладонью прикрыла - такой дух от раны идет. Мурка подошла и принюхалась, потом головой крутит: не спасти его, хозяйка, и не старайся. Лучше дай ему того отвара, что ты всегда таким больным даешь...
А сынок и малая дочка стали рядом и смотрят на Агафью. И такая боль, такая надежда в их глазенках, ровно сам Господь Бог в их избу сошел. И женка Семенова в ноги бухнулась: все отдам, бабушка Агафья, только спаси кормильца!
Наклонилась Агафья к Мурке. Нашептала ей кой-чего на ушко...
Долго ли, коротко ли - бежит обратно Мурка. Вся дрожит, задыхается: и спешила, и саквояж докторов тяжел оказался. Пасть разинула, а саквояж застрял в зобу, так что и у самой Мурки нутро свело. Упала она, лапами сучит.
Вытащила Агафья у ней из горла тот саквояж. Раскрыла. А что от чего - и не знает. Хотела она дать Мурке отдохнуть, да пришлось опять ее просить о помощи: нюхать да выбирать, какой порошок сгодится...
Неделю Агафья была при Семене неотлучно. Брюхо ему иголкой зашила, травками отпаивала, заговоры самые сильные читала. И к концу недели пошел бедолага-охотник на поправку.
И вот тогда подумала Агафья про других больных. Не ко всем же ее звали - ко многим и доктор ходил, а как он будет лечить без саквояжа с лекарствами? Но второй раз так Мурку трудить - как бы не затрудить... И собралась Агафья сама в уездный город, искать своего доктора. Мурку только найти помочь попросила. Ан смотрит - знакомый экипаж!
Оказалось - доктор на свадьбу деревенскую приехал. Отца невесты в прошлом годе вылечил, вот и позвали. Это Агафья, за Семеном ходя, про все забыла, а ведь и ее на ту свадьбу звали.
Подошла она к избе, где свадьбу справляли. Там уже дым коромыслом, веселье в разгуле, вино рекой льется, шум, хохот...
- Горько! Горько!
- Чтобы дом полной чашей!
- Горько!