Глава 38
Глядя на мир, нельзя не удивляться!
Козьма Прутков.
- Мы на три дня уезжаем, – совершенно неожиданно огорошил меня профессор Кольцов, когда я пришла на занятия, – в командировку. Ректорат я уже предупредил.
- Куда? – испугалась я.
- Недалеко, – туманно пояснил Кольцов.
- Но я не готова! Мне нужно собрать вещи, погладить платье, в конце концов!
- Нет. Не нужно, – решительно возразил профессор, – Платье не понадобится. Это не совсем командировка. Это, скорее, экспедиция. В дебри. Экипировку я уже подготовил.
- Час от часу не легче! – возмутилась я, – Разве можно, вот так, с бухты-барахты? А, если у меня планы на завтрашний вечер? И, куда я без котёнка?
- Придётся отложить планы, – невозмутимо парировал Роман Викеньевич, – И с котёнком твоим за три дня ничего не случится. Русалка за ним приглядит.
- И, когда отправляемся?
- Прямо сейчас, – профессор внезапно замялся и спросил неожиданное, – Кстати, ты девственница?
- Какое это имеет значение?! – вспылила я, – Это моё личное дело!
- И всё же? – с нажимом повторил Кольцов.
- Я обязана отвечать?
- Да.
- Ну-у-у … да.
- Вот и хорошо, – мне показалось, что профессор вздохнул с облегчением, – Не будем терять времени!
Я быстро переоделась в дорожный костюм, приготовленный Кольцовым, и мы тронулись в путь. Целый день наши кони скакали довольно бодрой рысью, а я всё размышляла, что имел в виду профессор, интересуясь моей интимной жизнью? Спросить было неудобно, да во время скачки особо и не поговорить. Профессор был молчалив и задумчив. Останавливались всего два раза, на обед и на ужин, в постоялых трактирах средней руки. Из наблюдений я сделала вывод, что Кольцова здесь знают. Да и сам профессор здоровался с трактирщиками по имени, распрашивал о здоровье. Но не задерживался. Едва мы кончали трапезу, как снова садились на коней и продолжали скачку. Обычные лошади вряд ли выдержали бы такой путь. Но у нас в Университете лошади особой породы, богатырские. Эти готовы скакать несколько дней напролёт с седоком, весом под сто килограммов, да ещё и в полном рыцарском обличье. Увы! Нет лошадиной породы, состоящей из одних достоинств. За всё надо расплачиваться. У богатырской породы очень короткий срок жизни. Обычная лошадь живёт двадцать пять – тридцать лет. А богатырских коней старше десяти лет я не встречала. Зато они очень умные! И прекрасно поддаются обучению. Буквально, на лету всё схватывают!
На ночёвку остановились в лесу и поздно. И я с тревогой наблюдала, как профессор достаёт из увязанных тюков палатку. ОДНУ палатку. Одноместную.
- Располагайся, – буркнул Роман Викентьевич, когда палатка была поставлена, и в неё были набросаны одеяла, – Я дежурю в первую смену. Ты во вторую. Устала? Отдыхай.
Я вздохнула с облегчением. Вот так напридумаешь себе проблем, которых и нету вовсе, а потом переживаешь. И всё же, что он имел в виду, спрашивая про девственность?
Заснула я почти мгновенно, но и проснулась сразу же, как только профессор тронул меня за плечо.
- Пора на дежурство, – заявил Роман, отчаянно зевая, – Уже светает. Если что, шагах в тридцати на северо-восток, есть родничок. И попить, и умыться.
Я вылезла из палатки и побрела в указанном направлении, прихватив полотенце. Упс! Возле родника было натоптано. И не только сапогами Кольцова. Сюда на водопой приходили разные зверушки. В том числе и достаточно опасные. Да, вот же! Буквально вчера вечером! Получается, мы их спугнули, устраивая лагерь. Ага! А вот следы профессора. Поверх звериных. Он тоже здесь ходил и следы читал.
Я сразу успокоилась. Если профессор решил, что здесь безопасно, значит, безопасно. Хотя, оружие проверила, чтобы было под рукой и легко выхватывалось. Потом сходила за кустик, умылась, растёрлась полотенцем, проверила, на месте ли кони, и принялась наматывать круги вокруг лагеря, стараясь ступать бесшумно и напряжённо вглядываясь в лесную глушь.