- А если он на меня взглянет? – истерически завизжал инспектор, – Мне тоже предсмертную расписку писать?
- О, господи! Нет, конечно! Вам-то это зачем? – испуганно принялась я утешать инспектора, – Вы будете наблюдать за этим совершенно безопасно! И, помимо прочего, с безопасного расстояния.
- Как это «безопасно»?
- Да так же, как это придумали ещё тысячелетия назад! – заявила я.
- Держа в руках клетку с петухом, – догадался Кольцов. Умница!
- Ну, конечно! – согласилась я, – И вы, тоже. Только я буду без петуха. Но, с флакончиком эфирного масла руты. Это и будет наш эксперимент. Кстати, петухи готовы, флакон готов, василиск готов, моя предсмертна записка – вот она … Не будем терять времени, господа, пойдёмте!
Я решительно развернулась и пошла вперёд. Остальные, во главе с инспектором, засеменили следом. Здесь, главное, действовать так, чтобы и тени сомнений ни в чью голову не закралось. Смело и решительно. Напористо. Не дать времени задуматься. Поэтому всю дорогу я расхваливала ум и мудрость инспектора, его научный талант. Заметьте, не храбрость и отвагу. Тогда он непременно задумался бы о соответствии его храбрости и степени предстоящей опасности. Не надо давать ему повода для таких раздумий. Исключительно про то, что именно он достоин стать соавтором будущих эпохальных научных открытий. Пусть тешится иллюзиями предстоящего торжества.
- А что это мы пешком в такую даль? – вроде бы невзначай удивилась я, расточив все заготовленные заранее похвалы в адрес инспектора, – фея Салса, а нельзя ли нам портальчик соорудить?
Фея испушанно глянула на кикимору. Клара Георгиевна, не то поняв мою игру и включившись в неё, не то просто по наитию, совершенно незаметно кивнула на инспектора. Салса поняла.
- Господин инспектор? – фея Салса только что не мурлыкнула, – Вы позволите?
- Скажите просто «да», – немедленно подсказала ему я, – Вы же руководитель? Да?
- Да, – автоматически согласился Каштанов, не успев выйти из своих грёз.
И тут же перед нами засветилось окно портала. Академически выверенное. Хоть в учебник вставляй. Широченное, хоть пляши внутри. Ну, что сказать, фея! Для них творить магию, это как для нас дышать. А, уж, если колдует фея, профессор магии, это вообще запредельное совершенство. Только слюнками от зависти исходить.
- Ах, какой вы мудрый и твёрдый руководитель! – не замедлила похвалить я инспектора, выходя из портала на подсобном хозяйстве, – А теперь прошу всех взять в руки клетки с петухами. Вон там, под деревом. А господину инспектору прошу, на всякий случай, вручить две клетки! Одну с чёрным петухом, одну с белым. Чтобы у самого ценного, с точки зрения науки, нашего руководителя, была двойная защита. Господин Кольцов! Помимо петуха, вам предлагается взять арбалет.
Мне показалось, что на одном из ближайших деревьев я заметила своего котёнка. Я моргнула в недоумении и присмотрелась лучше. Нет, ошиблась. Не было там никакого котёнка. Я обернулась к своей группе и продолжала:
- Профессор Кольцов! Вы будете дополнительной страховкой. А я приступаю к эксперименту. Вот, на ваших глазах, я беру флакончик с эфирными маслами руты. Беру металлический ошейник. Моя задача – надеть ошейник на василиска. Итак …
- Я запрещаю! – взвизгнул инспектор.
- Никак невозможно! – пожала я плечами, – Эксперимент уже начат. Итак, я открываю клетку!
На самом деле это была, конечно, не клетка. Это было массивное сооружение из толстых брёвен, подогнаных друг к другу без просвета. Бедный василиск жил в этой тюрьме, фактически, не видя солнечного света. За исключением тех коротких мгновений, когда открывалась узкая щель для его кормления. Двор, окружающий эту массивную, дубовую клетку, тоже был выложен брёвнами на высоту человеческой груди. Оставался единственный узкий проход, перед которым сейчас стояла я.
Я с натугой ухватилась за ввинченное кольцо и рывками, в несколько приёмов, приоткрыла тяжеленную дверь в этот дубовый ящик. Внутри послышалось шевеление и, не то хрип, не то стон. И всё стихло. Краем глаза я видела побледневшие лица преподавателей и натянувшуюся кожу на скулах профессора Кольцова, приникшего к ложу арбалета. Инспектор стоял бледный, потный и дышал часто-часто, как астматик.