Инерцию никто не отменял. Половина хищника исчезла, в неизвестном направлении, а ошмётки второй половины долетели почти до меня, брызгая зелёной, словно у гусеницы, кровью во все стороны. Я в изнеможении опёрлась на стену позади и видела, как бъются в конвульсиях остатки монстра.
- О! – пришла в голову мысль.
Мысль была туманной, но гладкой и округлой, как сама буква «о».
- О! – повторила я про себя, оглядываясь.
Ведь, что-то навело меня на эту мысль. Может быть, брызги крови? Кровь … Что-то связанное с кровью … С кровью, но хорошее …
- О! – воскликнула я уже вслух и укусила себя за воротник.
И в этот миг окончательно очнулся четвёртый мозг шипохвоста, расположенный в крестце и управляющий ужасным хвостом. Обрубок хищника привстал, опираясь на последнюю, оставшуюся у него лапу, и резко крутнулся на месте. Хрясь! Это опять ломались мои кости от непомерного удара о стену пещеры. Мои глаза заволокло красной пеленой, но я ещё увидела, как от собственного удара, хвост монстра сам отлетел далеко к центру пещеры и судорожно крутился там, уже для меня не опасный. Увы! Мне больше и не нужно! В глазах у меня окончательно потемнело.
- Всё, – сказала я себе, – Прощай Вась …
И я умерла.
Загробный мир нави оказался абсолютно чёрным. Или у меня веки не открывались? Трудно сказать. В голове стоял сплошной туман, сквозь который иногда доносились посторонние звуки. Иногда, вроде бы издалека, а иногда совсем рядом. И голоса. Голоса были похожи на мужской и женский. И звучали очень знакомо. Казалось, вот я сосредоточусь, и сразу вспомню, где я их слышала. Только сосредоточиться я не могла. Смешно, конечно, какие ещё знакомые голоса в загробном мире? Но странное впечатление не проходило.
- Ну, наконец-то, – вздохнул мужской голос, – Вот она!
- О, господи! – воскликнул женский, – Кровищи-то, кровищи!
- Это не её кровь, – оборвал мужской, – Хотя, ей тоже досталось. Ну-ка посвети поярче! Вот сюда, сбоку.
Потом голоса расплылись в невнятный рокот, а когда снова стали различимы я услышала:
- Терпи, девочка, терпи! Сейчас мы тебе эту косточку … вот так! Хорошо. Ну-ка, сюда тоже мёртвой воды брызни! Ага, и ногу мы тебе вправим … та-а-ак, и ещё чуть-чуть. Вот и замечательно! Будет нога, как новенькая!
- Ты не затягивай, – предупредил женский голос, – Уже пора живой водой поливать.
Мне стало смешно. На том свете поливать живой водой? Хи-хи!
А голоса, тем временем, опять рокотали что-то нечленораздельное. А потом пропали совсем. Словно отрезало.
- Как она этого шипохвоста разделала! – женский голос прозвучал внезапно и восхищённо, – Высший класс!
- Как ты вообще это допустила? – с досадой пробормотал мужской.
- Я же объясняла! – женский голос оправдывался, – На куртку её посмотри!
- Да, действительно … Зачем это ей, дурочке такой, понадобилось?
- А я знаю?
- Тут ещё вот что: нам её в таком состоянии на коне не увезти. Только растрясём. Я останусь здесь, а ты …
Голоса расплылись и опять я упала в восхитительное небытие. А что? Мне здесь, в загробном мире, начинает нравиться! За тобой кто-то ухаживает, о тебе заботятся …
- Бедняжка! Отважное сердечко! – проворковал женский голос, и я внутренне улыбнулась, приятно, когда тебя хвалят, – И тоже сильно пострадал! Нет, милый, я тебя здесь не брошу, я тебя с собой заберу!
Странно! «Пострадал», «милый», почему в мужском роде? Я вроде бы женщина! Или в мире нави все души становятся однополыми? Откуда я знаю?! Я здесь в первый раз!
А в ушах снова раздавался равномерный шум, словно море, которое с шипением набегает на песчаную сушу и с шипением же откатывается назад. Только на море это слушать приятно, а здесь, через какое-то время, начало раздражать. Может, не хватает созерцания волн? В конце концов, мы основную информацию о мире получаем через зрение, а не через слух. Неужели здесь придётся переучиваться?
Голоса опять зазвучали отчётливее.
- Подвода с сеном готова? – спрашивал, мужской голос.
- Конечно, готова, – сварливо отвечал женский, – Ты же видишь, что я здесь.
- Вижу. А выносить как мы её будем, подумала?