- Перфый курс? Эге ж! Приступим, господа! Нет, пока остафьте учефники в покое! Дафайте просто пофеседуем! Кто догадыфается, какую дифциплину мы будем изучать? Ну, конечно, фы сейчас подумали, что старый Флик фыжил из ума и зафыл, какой предмет он преподаёт. Нет, не зафыл. Демонологию. Пофторяю для тугоухих: де-мо-но-ло-ги-ю. Но! Я прифнаюсь чефтно, господа, я сам не понимаю, почему она так назыфается! Если бы мы учили только разнофидности демонов, это было бы понятно. А мы изучаем фсех монстроф. Фсех! Значит, прафильнее было бы назфать наш предмет монстрологией! Уфы-уфы! Минифтерство образофания предпочитает назыфать нас по-старинке.
Фидите ли, господа, когда-то, очень дафно, мы изучали монстров. И предмет наш назыфался … нет, фы непрафильно подсказыфаете, с третьей парты! Предмет назыфался просто: окружающий мир. А потом пришло хрифтианство. И они стали считать фсех монстров разнофидностью демонов. Смешно, конечно … пока фас не пытается поймать разъярённая толпа с факелами, которая фопит: «Демон!.. Демон!..». Ну-с, в угоду, так сказать, просфещению и общестфенным тенденциям, наш предмет переименофали в демонологию. Да, так нофое назфание и осталось! Хотя, пофторяю, это в корне неферно и не отражает существа нашего предмета!
Гном оглядел класс из под насупленных седых бровей и его борода слегка раздвинулась, обозначив, что в глубине её зародилась улыбка.
- Фпрочем, не фсе те, кого мы назыфаем монстрами на самом деле яфляются монстрами, – пояснил он, – некоторые из них просто фыглядят страшно, но реальной опафности фактически не предфтавляют. Могут напугать, запутать, заморочить … Но не убить! Фо фсяком случае, не в одиночку. Самый простой пример: болотные хмырники. Здесь, кажется, есть дефушка из Заболотья?
Ну вот! Началось! Я понятия не имею, кто такие хмырники! Я затравленно огляделась. Нет, никого другого из Заболотья не нашлось. Пришлось нехотя поднять руку.
- Феликолепно! – обрадовался гном Флик, – Расскажите же окружающим о болотных хмырниках. О степени их опафности. О фсаимодейстфии их с людьми и реликтофыми расами, о степени их разумнофти и так далее.
- Не знаю, – вынужденно процедила я, под смешки и хихиканье.
- Как?! – опешил Флик, – Как можно жить в Заболотье и не слышать о хмырниках? Фот же они изображены, на плакате, на стенке!
- Эти? – удивилась я, – Это не хмырники! Во всяком случае, мы их так не называем! Это чмышники! Глупые, нескладные и безобидные. На коряги похожие. Мне однажды пришлось встретиться с их выводком …
- Фыфодком? – нахмурился гном.
- Ага! – беззаботно согласилась я, – штук восемь взрослых и куча детишек …
- И ты ещё жифа?! – бедный Флик явно оторопел, – Один чмышник … гм, по-научному, фсё-таки, хмырник, чмышник – это простонародное название, так фот, один хмырник, дейстфительно, софершенно не опасен, а фот, если их собирается пять и больше, это уже серьёфная опафность. А фыфодок, так это фообще смертельная угроза!
- Чмышники? Опасность? – рассмеялась я, – Да у нас в Заболотье их никто всерьёз не воспринимает. Будь их хоть два десятка. Помыкают ими, как хотят. Иногда даже жалко становится. Они же не виноваты, что такие уродились.
- Ну, знаете! – возмутился Флик, – Фот начнутся полефые занятия, фы мне тогда и покажете сфою удаль! А я пофмеюсь, из болота фас фыдёргивая! Открыфаем тетради, записыфаем: «Чмышники … тьфу, то есть, хмырники – безобидные болотные сущестфа, если их количестфо не префышает пяти особей. Если их фстречается пять и более, необходимо срочно …»
Глава 8
Если хочешь быть красивым, поступи в гусары.
Козьма Прутков.
Я в изнеможении валялась на гимнастических матах, а Роман Викентьевич Кольцов помахивал надо мной полотенчиком, чтобы мне легче дышалось. Котёнок с любопытсвом следил за мной с привычного места, со шкафа со всякими гимнастическими и боевыми причиндалами. Он, я заметила, любит выбирать себе места повыше. И наблюдать.