- Ой-ёй-ёй! Мамочки родные! – тоскливо и обречённо повторила Карминка, и в животе у неё отчётливо забурчало.
Бедняга вскочила и опрометью бросилась в ближайшие кусты. Так вот, что вы мне удумали! Значит, не яд? Ну, и к лучшему! Не будет угрызений совести.
А, вот и подружка возвращается! Где там чмышники? Вот они! Шмяк! Буль-буль-буль! И тоскливый голос:
- Твою ж, лешего, маму!
Передо мной появился один из чмышников и протянул пустую флягу. И вид у него был … подозрительно боевой. Нет, господа хорошие, такие настроения надо обламывать на корню! Иначе, в их глупые головы может заползти глупая идея. Вроде того, что они и с ведьмой могут справиться.
- Да, ты что?! – накинулась я на чмышника, – Вымыть! Чисто-начисто! Ключевой водой! Чтобы и следов настоя не осталось! На всё-про всё – пять минут! Время пошло!
Тут главное, не дать времени на раздумья. Чмышник побледнел и исчез. А из кустов вышла Карминка, постояла в раздумьях, и снова скрылась в кустах. Ну-ну, приятного времяпровождения!
На обратном пути я с упоением любовалась бледно-зелёными рожами дриад и показательно прихлёбывала из своей фляги воду, набранную из найденного неподалёку родника. Пусть видят, что свалить отравление на меня не удастся. Дриады смотрели затравленным взглядом и скрипели зубами. Пустячок, а приятно!
Глава 12
Ситуацию мало уметь использовать, нужно уметь ее создавать.
Сэр Уинстон Черчиль.
- А теперь объяфните мне, как фы спрафляетесь с хмырниками! – профессор Флик, и без того выше шеи похожий на ежа, нахмурился, отчего густые волосы на голове вообще встали дыбом, – Как фы умудряетесь нарушать законы демонологии?
Скороговорку профессора непривычному собеседнику понять нелегко. Нужна тренировка. Однако, частое посещение лекций вырабатывает определённый навык. Гном не делает скидок, поняли вы его или нет. Хотите сдать предмет – извольте понимать! Напрягайтесь, господа, напрягайтесь! Вот мы и напрягались.
- Ну … – задумчиво сказала я, почёсывая за ушами котёнка, который блаженно щурился и мурчал от наслаждения, – В детстве у нас тоже говорили, что чмыш … ой, простите, хмырники больше пяти опасны. А потом я познакомилась с дядькой Тыртышем. Он у нас в Заболотье командир одного из отрядов стражников. Однажды этот отряд делал рейд на местном базаре … Во-о-от … Там и познакомились. Хороший дядька оказался.
- Я про хмырникоф! – напомнил Флик.
- И я про них, – заверила я, – Так вот, однажды этот дядька Тыртыш рассказал мне, как надо действовать стражникам, если бунтует толпа. Понимаете, толпа большая, а стражников мало? Так вот, есть специальные приёмы. Я не буду говорить о том, что можно внедрить своих агентов заранее. Предположим, что мы туда никого внедрить не успели.
Что такое толпа? Это не просто сборище людей. В толпе человек теряет свою индивидуальность и становится частью толпы. Винтиком. Он теряет интеллект и рассудок. Начинает действовать на инстинктах. Причём, зачастую, на самых низменных инстинктах. Толпа объединена единой целью, единым планом действий и волей вожака.
- Зачем фы рассказыфаете мне про толпу?! – взорвался профессор, – Я просил рассказать про хмырникоф!
- Та-а-ак, – устало протянула я, – Придётся вернуться чуть назад. Сколько человек, по вашему мнению, составляет самую маленькую толпу? Вот, один, это явно не толпа. Это один. А сколько будет в толпе?
- Хм? – задумался профессор и пошевелил в раздумье бровями. Отчего пришёл в движение весь пучёк волос на голове. Ощущение было такое, будто седой ёжик свернулся в клубок, выставив во все стороны колючки, и тут же развернулся обратно, – Дфа, это тоже не толпа. Три … нет, это тоже толпой можно считать с большой натяжкой … Четыре. «Небольшая толпа, в количефтфе четырёх челофек, напала на мирного гнома и ограбила его, отобраф часы, деньги и ценности», – это звучит логично. Не отторгается фнутренне. Итак, самая маленькая толпа – это четыре челофека!
- Отлично, профессор! – похвалила я, – А теперь скажите, до какой численности толпа будет однородной?
- Откуда я знаю? – дёрнул плечом профессор.
- До семи человек, – подсказала я, – Попробуйте усадить за стол семь человек и угостить их вином. Даже пьяные, они все семеро будут обсуждать одни и те же темы, вести одни и те же разговоры. А если вы посадите восемь, то обязательно – обязательно, профессор! – они разобъются на две маленькие группки. И разговоры будут уже внутри этих маленьких групп.