- Тем более! Какой он, получается, принц? Не принц, а смех один! Хочешь, себе возьми! А что? Девушка ты красивая, раскрепощённая, не то, что я! Бери и пользуйся!
Улыбка Алины сразу погасла. Русалка уставилась на меня, не моргая.
- Ты чего? – испугалась я, – Что не так?
- Ты что, правда не в курсе? – сдавленно спросила подруга.
- Не в курсе чего? – не поняла я.
- Как русалками становятся?
- Н-н-нет, – призналась я, – не в курсе. У нас в Заболотье русалок и нет почти. Больше озёрные наяды.
- Значит, ты не хотела обидеть? – уточнила Алина.
- Конечно, нет! – горячо заверила я, – А что я сказала не так?
- Видишь ли, – начала русалка, и я впервые увидела её печальной, – Русалкой становится не каждая девушка. И не каждая утопленница. Нужно три основных вещи: чтобы девушка была красивая и непорочная, чтобы добровольно утопила сама себя и чтобы она утопилась от несчастной любви. От любви без взаимности. Тогда она становится русалкой. Вечно юной, умеющей жить под водой, способной к чародейству и магии, и всё такое прочее. Но нет палки без второго конца. Русалка до конца своих дней обречена любить только одного мужчину, того, из-за которого она утопилась. Другие для неё не сущестуют. Словно и не мужчины вовсе, а так, кочка на двух ногах. К другим у неё ни любви, ни страсти, ни просто интимного чувства нет и быть не может. Понимаешь, Васька, некоторые русалки пробовали, с первыми попавшимися, даже очень симпатичными мужчинами … и ничего! Вообще ничего! Противно, гадко и … мерзко! Вот и все чувства! И ещё стыдно. Перед своей неизменной и неизбывной любовью стыдно. Перед самой собой стыдно. Так стыдно, что хоть второй раз топиться идти! А ты мне: «бери, пользуйся».
- Прости Алиночка, – искренне сказала я, – Прости меня, дуру глупую! Прости, что заставила тебя на такую больную тему говорить.
- Ну, на втором курсе всё равно это подробно рассматривается, – обычным голосом пояснила русалка, – Тем, кто на курсе демонологии, всё объяснят подробно и в тонкостях, а нам расскажут вкратце, но ты бы всё равно об этом узнала. Разве что, не от меня. И, между прочим, то о чём я рассказала, не мешает нам, русалкам, заботиться о своих подругах!
Я молча бросилась подруге на шею. Горло так сдавило, что слова из меня не лезли.
- А теперь, колись! – шепнула русалка.
- В чём?
- Как тебе Ванька Дураков? Нравится?
- Честно? – задумалась я на мгновенье, – Нравится. Очень нравится. Он такой сильный, надёжный, к нему хочется прижаться и забыть про всё на свете. Только … Только ничего у нас не будет. Он вон какой, а я маленькая дура-ведьма. За что меня любить?
- Ну, это ты к себе несправедлива, – критично возразила Алина, – Нам-то ты нравишься, значит, есть за что.
- Кому это, «нам»?
- Нам. Мне, которая твоя подруга, которой ты просто нравишься, и Ваньке, который вообще влюбился. Тоже, разглядел, получается.
- Врёшь ты всё! – зажмурилась я и ещё сильнее прижалась к подруге.
Глава 18
В жизни всегда есть место подвигу, хочешь ты того или нет!
Семён Альтов.
Первый мой личный меч мне выковал гном Плизь. Даже среди гномов авторитетный кузнец. Как-то Роман Викентьевич мимоходом заметил, что пора начинать тренировки с настоящим мечом, а не с железными палками. Железная палка, это на самом деле железная трубка по длине меча, внутренность которой залита свинцом. Для веса. Тот, кто привыкнет сражаться такой железной палкой, а потом возьмёт в руки обычный меч, обязательно воскликнет: «Лёгкий-то какой!». Ну, да, по сравнению со свинцовой болванкой меч ощущается как пёрышко. Только, господа хорошие, для этого сперва нужно к железной палке как следует приспособиться. Чтобы она легко и привычно в руке сидела. В скобках замечу: в любой руке. Хоть в левой, хоть в правой. А поначалу эта свинцовая болванка вообще казалась неподьёмной. Сколько раз я себе ноги отшибала, выронив железяку из рук! Как мне тяжко было лекции писать, непослушными пальцами после занятий с болванкой! Ой, да я, наверное, половину зубов истёрла, скрежеща ими от натуги во время тренировок! А господин Кольцов только посмеивался, легко вращая во все стороны такую же палку в своих мозолистых руках.