Вот, опять же, взять Ваньку. А вдруг он и правда принц? И окружение у него, значит, как у принца. И тут, нате вам, ведьма! Дурак ты, Ванька!
- Ты чего молчишь? – тревожно спросил парень.
- Думаю! – ответила я, довольно резко.
- О чём?
- О том! – разозлилась я окончательно, – Думаю, сейчас тебя треснуть или подождать? Пожалуй, подожду до очередной тренировки! А тогда уже врежу! От всей моей необъятно-широкой души!
Ванька хмыкнул растерянно, но разговор прекратил. А я шла и думала, что завтра опять увижу его в таверне, с неизменными четырьмя кружками чая. Вот, зачем это ему? Что он во мне нашёл? Алина, между прочим, на свой страх и риск провела разведку и доложила, что девочки с ванькиного потока шипят словно змеи, особенно те, с которыми он до меня любовь крутил. Мало того, что шипят, они задумывали какую-то гадость. И, поверьте, с их магическими возможностями, эта гадость была бы очень гадкой! Очень-очень! А потом, говорят, Ванька поговорил с ними, с каждой в отдельности, и что-то им пообещал. Жуткое и страшное. И они вынужденно решили оставить меня в покое. По крайней мере, на время. Эх, Ванька-Ванька! И, всё же, что такого ты увидел в маленькой, нескладной ведьме? Такого, что оставил красивых и симпатичных сокурсниц? Умных, очаровательных, обаятельных, верных? И ходишь хвостом за глупой, взбалмошной мной? Может, ты видишь то, что не вижу я сама? Но, что же ты видишь? Что?!
Глава 22
Если хочешь быть счастливым, будь им.
Козьма Прутков.
Мы сидели ночью на ветке дерева. Я и профессор Кольцов. Роман Викентьевич травил весёлые байки из своей бурной биографии, а я откровенно дрожала. Мне было страшно. Нет, не сидеть на дереве. Что я по деревьям, что ли, не лазала? А от предстоящего испытания. И, ведь, не отвертеться! Ой, не отвертеться!
- И, вот, хватаю я эту гидру за хвост, – продолжал профессор, – и понимаю, что не удержу! Она ползёт в пещеру, а я волочусь за ней! И, опять же, понимаю, что если она туда уползёт со мной, то там мне её не одолеть. А, если я её брошу, и она уползёт туда без меня, то она, таки, сумеет уберечь выводок! Расползутся гидры по всей округе! У меня уже пятки дымятся, от торможения по земле, а придумать ничего не могу. И я тогда … запел!
- Чего? – ошалело спросила я.
- Запел. – серьёзно ответил профессор, – Романс. Знаешь, этот: «Не уходи! Побудь со мною! Здесь так отрадно, так светло! Я поцелуями покрою уста и очи и чело …». И чувствую, гидра уже не так рвётся из рук! Я тогда уже во весь голос: «Не уходи! Побудь со мною! Я так давно тебя люблю! Тебя я лаской огневою и обожгу и утомлю!». Смотрю, гидра остановилась, раздумывает. А я ору, что есть мочи: «Не уходи! Побудь со мною! Пылает страсть в моей груди! Восторг любви нас ждёт с тобою! Не уходи, не уходи!».
- И что?
- Ну, что … – профессор слегка замялся, – Перестала она ползти. Остановилась. Я думал, слова любви её тронули. Начинаю ей о своей любви рассказывать, признаюсь в страстни, называю её дамой сердца, милой, нежной, желанной … Тут, наконец-то, остальные подбежали. Услышали мои крики. Разделались мы с этой тварью. А потом оказалось, что гидра ни слова не понимает! Она, как змея, под музыку танцевала! Ползти не могла. А я ей о любви!.. В общем, меня потом с полгода гидролизом дразнили. Да ещё с расстоновкой: «гидро-лиз!»
- Врёшь! – не поверила я, – Ой, то есть, врёте!
- Ну, вру или не вру, а пора! – посерьёзнел Кольцов.
- Нет!
- Да. Глухая полночь, полная луна, чего тебе ещё надо?
- М-м-м …
- Ты, главное, не напрягайся. Расслабься. Это как во сне. Ещё хорошо руки в стороны раскинуть, говорят, помогает. И постарайся войти в транс.