- Этого не может быть! – подумала я вдруг, – Этого просто не может быть! Это мне снится. Это сон! А, если это сон, то ничего страшного случиться не может. Треснет меня сейчас русалка подушкой, а я и проснусь, вот смеха-то будет!
Я раскинула руки и скользнула с ветки вниз. Это, действительно, было как во сне. Я не падала, а мягко скользила меж ветвей, плавно опускаясь на землю.
Ведьмы не летают. Для того, чтобы лететь по воздуху ведьмам нужен дополнительный волшебный предмет: ступа, помело или что-то подобное. Но, ведьмы могут планировать! И сейчас у нас был первый урок по этому самому планированию. Как и положено, при полной луне и в темноте. Нет, ведьмы могут планировать и при ясном свете дня. Если уже научились. Но начинать лучше в темноте. Я просила, чтобы первый раз прыгнуть с крыши сарая, подстелив для надёжности гору соломы. Но Роман сказал, что всё должно быть по взрослому. И загнал меня на самую вершину громадного, векового дуба. Впрочем, и сам залез туда же.
Я скользила в ночной прохладе и сердце наполнялось счастьем. Это было так упоительно, так захватывающе! И легко. Это оказалось очень легко! Я уверенно уклонялась от веток, и плыла, плыла, плыла в темноте, словно летела в неведомую мне самой мечту.
Что, это уже земля?! Как быстро! Я ещё не налеталась! Хочу ещё!
Я могла извернуться и встать на ноги. Правда, могла. Но мне хотелось продлить хоть на миг, хоть на долю мгновения, это пьянящее чувство парения. И я опустилась на землю, как и летела, животом вниз, раскинув руки. И засмеялась от одуряющего чувства блаженства и упоения.
Захрустели ветки и рядом со мной плюхнулся профессор Кольцов. Я немного приподнялась.
- Профессор?! Вы, что, тоже обладаете планирующим полётом?!
- Нет, – хмуро пробормотал Роман Викентьевич, вытрясая листья из одежды, – Но я же бывший десантник, как-никак! Что мне стоит по веткам попрыгать? С ветки на ветку?
- Ночью? – ахнула я.
- Ну, мало ли, – отвернулся преподаватель, – Может, кому-то помощь нужна?.. Может, кто-то на брюхо упал?..
- Не упал, а приземлился! – гордо ответила я, – Согласно заранее продуманному и утверждённому плану полёта!
- Ну-ну … Я так и подумал, – ухмыльнулся преподаватель.
- Хочу ещё! – выдохнула я.
- Ну … лезь! – пожал плечами Кольцов, – А я здесь подожду. Что я, белка что ли, по деревьям скакать?
Я вихрем взлетела наверх и опять принялась медленно-медленно, как в волшебном сне, парить в воздухе, словно снежинка, которая невесомо опускается на головы прохожих. В моём случае, на голову профессора.
- Ты специально?! – заорал Роман Викентьевич, когда я, совершив подобие сальто, шмякнулась ему на плечи.
- Нет, конечно! – горячо возразила я, – Просто ночь, не видно ни зги, луна за тучи спряталась, а вы, профессор, словно нарочно, весь в тёмной одежде …
- Люблю тёмное, – буркнул Кольцов.
- А я люблю планировать, – призналась я, – Хотя узнала об этом только сегодня. А уже люблю без памяти! Я, наверное, теперь каждую ночь, перед сном, с крыши Университета в свою комнату планировать буду! В пижамке! Прямо на кровать. И сразу баиньки. Во, кайф!
- Нельзя, – вздохнул Роман Викеньевич, – Специально в правилах прописано.
- Злые вы! – надулась я, – Пойду тогда, здесь ещё полетаю!
- Полетай, – согласился профессор, – До утра ещё часов шесть, не меньше.
Я чуть не опоздала на первую пару. Всё лазала на дерево и летала, летала. И плевать, что Роман Викентьевич, глядя на меня, ухмылялся. Хорошо быть ведьмой!
Глава 23
Кто раздувает пламя ссоры и ворочает головни, тот не должен жаловаться, если искры попадают ему в лицо.
Бенджамин Франклин.
- Упс! – сказала я сама себе, не обнаружив среди своих запасов сушёных цветов ландыша. А должны были бы быть.
Это первый раз, когда меня память подводит. Всегда помнила всё досконально, а сегодня – раз! – и не нахожу в мешочке сушёных ландышевых цветов. Совсем заучилась, дурочка! Хорошо, что сейчас, как раз ландыши в самом цвету! Можно надрать сколько нужно и ещё про запас. Жаль, придётся ждать, пока цветы как следует просохнут, а у меня каждый день на счету. Но, с другой стороны, куда деваться?