- Жила, – ответила я горько, и слёзы, помимо воли, брызнули из глаз, – А теперь не живёт. И не ходит.
- Да, – согласно кивнул головой начальник стражи, – Я её давно не видел. Так, значит, ты её родственница?
И тут я растерялась. Говорить или не говорить? Говорить со стражниками мне не велели, но с другой стороны, меня же не о шайке спрашивают!
- Это моя бабушка … была, – призналась я наконец.
- Сочувствую, – произнёс дядька Тыртыш, и я почувствовала, что ему действительно жаль, что это не просто подобающее обстановке слово, за которым не стоит чувств.
- А другие родственники у тебя есть? – продолжал выспрашивать Тыртыш.
Я опять не знала, как ответить. Талас и Верья, это родственники или нет? Если не родственники, почему они дали мне кров и пищу? Пусть дрянную пищу, и худой кров, но дали же? Но, какие же они могут быть родственники, если они оборотни, а я ведьма? В конце концов, я рассказала Тыртышу всё, что понимала сама. Про мою шайку Тыртыш не задал ни одного вопроса.
- Ну, что ж, – сказал он в конце концов, – Выслушай меня, Васька, и постарайся понять. Твоя бабушка оказала мне одну очень важную услугу. А, чего там! Скажу как есть. Мы с женой долго не могли иметь детей. И нас это очень печалило. А твоя бабушка сделала так, что моя жена смогла родить. Это было как раз четыре года назад. Тогда я тебя и запомнил. Так вот, жена моя родила, но далось ей это очень нелегко. С тех пор она почти постоянно болеет. Я всё ждал, когда я ещё раз увижу твою бабушку, может она сумеет сделать так, чтобы жена поправила здоровье, но так и не увидел. Понимаешь? Я чувствую себя в долгу перед твоей бабушкой, но взять тебя к себе, вроде второй дочери, не могу. Моя жена не сможет тебя принять.
Мы сделаем так: я пойду к твоим новым хозяевам и поговорю с ними. Твоя жизнь улучшится, это я тебе обещаю. Тебе больше не будет надобности воровать. Но я хочу, чтобы и ты пообещала, что больше воровать не будешь. Никогда. Тогда я закрою глаза на сегодняшнее происшествие и твоего имени не будет в протоколах. Я могу сделать для тебя и ещё кое-что. Сейчас моей дочке четыре года. Если ты не будешь воровать, я обещаю, что когда она пойдёт в школу, то будет учить уроки с тобой. И ты, значит, будешь учиться, пусть и не у учителя, но это лучше, чем ничего.
Учиться! Да за одно это обещание я готова была душу заложить! Учиться, это значит, рано или поздно найти себе работу получше поломойки в трактире оборотней. А, если не учиться, то я на них всю жизнь работать буду. А, когда они сдохнут – то на их детей.
У меня так перехватило дыхание, что я не смогла ответить. Только головой кивнула.
Глава 26
Глупость и мудрость с такой же легкостью можно подхватить, как и заразные болезни. Поэтому выбирай себе товарищей.
Вильям Шекспир.
Дядька Тыртыш выполнил свои обязательства полностью, и даже больше, чем обещал. На следующее утро начальник отряда городской стражи Заболотья посетил таверну «Лазурный Дракон». Я приникла ухом к тоненькой перегородке и затаила дыхание. Сейчас я, конечно, придумала бы сотню способов услышать всё, от слова до слова. Но тогда я никаких хитрых приёмчиков не знала и было мне всего девять лет. Половина беседы слилась для меня в невнятное бормотание. Я начинала разбирать слова только тогда, когда повышался тон разговора. А он повышался часто.
- Мой ребёнок, что хочу то и делаю! – верещал Талас.
- Точно твой? – усмехнулся Тыртыш, – Твоя жена, оборотень, ведьму родила?
- Всё равно! У меня в услужении!
- В услужении, это да, – согласился начальник стражи, – Значит, наёмный работник? Значит, ты ей жалование назначил? Сколько? И учти, если ты сейчас скажешь «нет», я тебя арестую за нарушение законов государства! Так, сколько?
- Э-э-э … – заблеял Талас.
- Медяшку в неделю! – послышался голос Верьи, жены Таласа.
- Тогда собирайтесь, любезные! Я вас арестовываю! – подчёркнуто официально заявил Тыртыш, – Ибо в нашем добром государстве минимальная плата работнику составляет две медяшки в неделю. Вот всыплют вам плетей на площади, при всём честном народе, тогда будете знать законы!
- Две! – поспешно выкрикнул Талас, – Мы платим две медяшки в неделю! Жена случайно оговорилась! Две медяшки!