- Что случилось? – поинтересовалась я. Русалка насторожила уши и повернула зеркальце в руках так, чтобы видеть нас в его отражении.
- Йель не хочет учиться! – плачущим голосом сообщил Сэм, – Он хочет бросить Университет! Представляешь?
- А я тут при чём? – удивилась я, – Я ему не мать, не отец! Вот, пусть отец надаёт ему как следует по заднице … Гм! Хотя, задница-то у вас общая!
Правая голова ухмыльнулась. Левая нахмурилась.
- Я надеюсь только на тебя! – твёрдо сказал Сэм, – Только на тебя и ни на кого больше! А по поводу папы-мамы … я хотел бы поговорить наедине!
И левая голова выразительно посмотрела на Алину. Алина не шелохнулась.
- У меня нет тайн от подруги! – решительно проговорила я, – Она знает всё, что знаю я. Даже, если вы мне скажете что-то наедине, я ей всё равно всё расскажу. Это я заранее предупреждаю. Так что, или вы выкладываете ваши проблемы, или до свидания!
Я впервые увидела, как две головы Самюэля смотрят друг на друга. Потом правая отвернулась. Левая решительно взглянула на меня.
- Ладно! – сказал Сэм, – Я расскажу вам двоим всё! Но, умоляю, пусть это останется между нами! Дайте клятву, что никому не расскажете!
- Больно надо! – фыркнула русалка.
Я тоже покачала головой:
- Я не могу дать такой клятвы. Могу только пообещать, что не буду рассказывать ваши тайны без острой необходимости. Не более.
- А, ладно! – отчаянно махнул рукой Сэм, – Слушай!
Мы, великаны, живём уединённо. Про нас ходит много слухов и, признаться, некоторые из них распускаем мы сами. Но о некоторых сторонах своей жизни мы молчим. Веками молчим! Например, о том, что у нас нет женщин. Вообще.
- Как это?! – поразилась я, – А как же вы на свет появляетесь?
- Почкованием, – упавшим голосом признался Сэм, – Мы, как амёбы, делимся почкованием. И вот этот Йель – он и есть мой сын!
- О, боже! – прошептала Алина, падая на стул, – А любовь?! Вы, что, никогда не знаете любви?!
- Нет, – хмуро пробормотал Сэм, – Читали, конечно, что это такое, но никогда не испытывали. Зато какая у нас радость отцовства! Ты не представляешь! Когда чувствуешь, что внутри тебя зарождается новая жизнь! Эх! Не передать! Правда, есть и минусы. Великаны всегда выглядят молодо. Всегда! Вот, никто не даст мне ста шестидесяти двух, правда? А, после того, как великан отпочковал сына, он начинает быстро стареть. Иногда успевает ещё раз отпочковаться, иногда нет. И уходит навсегда.
Лично я получил своё высшее образование ещё в теле отца. Конечно, не в этом университете. Иначе, меня бы узнали преподаватели. И я думал так же поступить с Йелем: чтобы он закончил университет, будучи ещё во мне. Я, если что, и помочь смог бы! А потом, когда он окончательно отпочкуется, я уйду, освободив сыну ведущее место вождя в нашем клане Саргалов.
А этот … этот … говорит мне, что ему не нравится учиться! Ему больше нравится вздымать боевой надахо над горой Ферит!
Понимаешь, Васька? Я притащил сюда это тело, которое одно на двоих. Я могу заставить его сидеть на занятиях, но я не могу заставить его учиться! Он попросту не будет слушать лекций! Я умоляю тебя, поговори с ним! Делай, что хочешь: запугай, заколдуй, заставь, влей ему в глотку зелье, только сделай так, чтобы мой сын учился! Я чувствую, что это надо, но не могу ему объяснить, почему. А сам он только смеётся.
- Сколько лет этому Йелю? – уточнила я.
- Восемнадцать. Мы долго почкуемся. Двадцать пять лет, это норма, а бывает и немного больше.
- Я поговорю, – согласилась я, начиная нервно прохаживаться по комнате и собираясь с мыслями, – Я поговорю. Только, извини, Сэм, ты этот разговор не услышишь. Я наложу на тебя заклятье. А потом сниму. Я знаю, что ты можешь снять его и сам, но не советую. Лучше смирись и посиди немного в тишине. Пока я говорю. Согласен?
Самюэль только взволнованно кивнул своей левой головой. Правая уставилась на меня подозрительно.
- Ну и хорошо, – заключила я и щёлкнула пальцами, накладывая на левую голову заклятье глухоты.
Йель осклабился.