- Морковки? – удивилась я.
- Морковки, – серьёзно подтвердил Ванька, – Ты не представляешь, как Тяфка морковку любил! Жизнь был готов отдать за кусочек морковки! А меня, получается, он любил больше.
- И чем всё кончилось? – спросила я.
- Нормально всё кончилось, – пожал плечами Ванька, – Я выздоровел, Тяфка, когда увидел, что я с постели встаю, так обрадовался, что скакал по всей моей комнате, как умалишённый. И по кровати, и по тумбочке, и по столу, и по стульям … Радовался! Отощал он за эту неделю знатно. Пожалуй, больше половины своего веса скинул. Ну, и кинулся жрать всё подряд! Всё, что в его миске было, всё что было в миске у кота …
- Какой ещё кот? – не поняла я.
- У матушки любимый кот был, – пояснил Ванька, – Настолько пушистый, что больше похож был на мячик с глазами, чем на кота. Матушка, как увидела, что её любимец без обеда остался, взяла его миску и поставила на высокий подоконник. И кота туда же посадила. И положила ему в миску колбаски. А Тяфка, как ни старался, заскочить туда никак не мог. Во-о-от.
- И что же?
- Он же умный! – развёл куками Ванька, – Сел он рядышком, дождался, когда кот взял в рот самую большую колбаску из миски, да как треснет лапой по свисающему котовому хвосту! Кот от неожиданности как заорёт!
- А колбаска падает на пол! – рассмеялась я.
- Не успела, – серьёзно поправил меня Ванька, – Этот обжора её в полёте перехватил. Представляешь? И так три колбаски подряд! У матушки, при виде такого кощунства, чуть истерика не приключилась. От хохота.
- Да, уж! – только и выговорила я сквозь смех, – Вижу, что Тяфка был твой любимец!
- Конечно. А у тебя, Васька, был в детстве любимец?
- Да вот же он, на плече сидит! – удивилась я, – Неужели не видишь?
- Подожди! – Ванька даже остановился от неожиданности и посерьёзнел, – Ты хочешь сказать, что с этим котёнком ты играла и в детстве?!
- Ну, да!
- Не может быть! Тяфка умер, когда мне было четырнадцать. Я был уже юноша, но рыдал над ним, как маленький мальчик. Тяфка прожил двенадцать лет. Это для собаки не много, но и не мало. Средне. Кошки живут примерно столько же. Ну, пусть пятнадцать лет. Тебе сколько сейчас?
- Восемнадцать, – растеряно сказала я, – Скоро будет.
- Как ни крути, твой кот не может быть котёнком! Он должен быть старым, заслуженным ветераном кошачьей династии! Ты меня обманываешь.
- Да, нет же! – возмутилась я, – Вот, Клара Георгиевна тоже удивлялась, когда котёнка увидела. Даже – хи-хи! – предположила, что это баюн! Но, потом решила, что это наведённая магия. Которая тормозит развитие и процесс старения. И я с ней согласна. Знаешь, почему?
- И, почему же?
- Потому что Горюн очень мало ест! Гораздо меньше, чем должен бы, при нормальном развитии! Но, при этом, не болеет. Получается, что развитие его замедленное!
- А ты уверена, что он не подыскивает себе харчи где-то на стороне? Наловит себе крыс, натрескается, потом ему твоя еда в горло не лезет?
Ванька пристально вгляделся в глаза котёнка. Котёнок взгляд не отвёл и снисходительно сощурившись смотрел на Ваньку.
- Да, ну тебя! – махнула я рукой, – Какие крысы? Ты посмотри на него! Он сам с крысу размером! Говорю тебе, или порода такая, или магия наведённая!
- Ну-ну, – неопределённо откликнулся Ванька, отводя от котёнка взгляд, – Тебе виднее. Но я бы, на твоём месте, на всякий случай проверил, не валяются ли крысиные хвостики в твоей постели!
- Фу! – выразилась я кратко, – Расскажи лучше про Тяфку.
И Ванька принялся рассказывать, как юный щенок уколол себе лапку, впервые встретив ежа, и так жалобно стонал, что Ваньке пришлось тащить его домой на руках и делать перевязку. А хитрому пёсику так понравилось, когда его жалеют, что он несколько дней ходил с совершенно больным видом, на трёх ногах, поджимая одну из лапок. Беда в том, что он сам забыл, какую из лапок уколол. Поэтому поджимал, то переднюю левую, то переднюю правую. И жалостливо смотрел на Ваньку взглядом мученика, выпрашиая кусочек морковки.