А между тем старый, 7134 год канул в прошлое, приблизив время первого сеанса связи с Москвой…
Рядовой роты мушкетеров.
Место и год рождения неизвестны.
Добрый католик. Беспощаден к врагам святой католической церкви и Французской короны.
Блестящий фехтовальщик.
Характер уравновешенный, твердый, нордический, а кроме того — замкнутый, мрачный и угрюмый.
В связях, порочащих его, не замечен (равно как и в непорочащих).
Слабости — алкоголь (пьет как сапожник).
Глава 6
ЖЕНЕВА, УЛИЦА ЦВЕТОЧНАЯ, ДОМ 16…
Начало октября выдалось во Франции исключительно теплым и радостным. Наивные французы не могли конечно же знать, что это — бабье лето, полагая, что это — чрезмерно теплая осень, но все равно от души наслаждались щедрым солнцем, перебиравшим своими яркими лучиками едва тронутые багряно-желтой осенней сединой шевелюры деревьев. В один из таких дней наш юный диверсант, пораньше встав и одевшись, стоял у окна и внимательно наблюдал за улицей. В этот час по улице Могильщиков сновало немало торгового люда, однако человек, необходимый ему, еще не появлялся. Наконец после напряженного получасового дозора он заметил мужчину в черном костюме государственного служащего низшего ранга, с черной же сумкой через плечо. Сегодня он немного припозднился, но в остальном ожиданий разведчика не обманул, постучавшись в дверь господина Бонасье.
Дверь хлопнула, и мгновение спустя д'Артаньян снова увидел почтальона, удаляющегося вверх по улице. Не теряя времени, он нацепил перевязь со шпагой, шляпу и, спустившись на улицу, отворил дверь галантерейщика.
— Господин д'Артаньян, — поклонился тот, отрываясь от чтения письма, по всей видимости только что распечатанного на конторке.
— Господин Бонасье, — поздоровался разведчик. — Мне показалось или я действительно только что видел почтальона подле наших дверей?
— Да, сударь. Только что принесли почту…
— Мне есть что-нибудь? — нетерпеливо перебил его псевдогасконец, порываясь скорее закончить разговор.
— Нет, сударь, — ответил господин Бонасье. — Вам ничего нет, только…
Д'Артаньян, отворивший уже дверь, чтобы выйти из лавки, обернулся:
— Что — только?
— Есть одно письмо… — Галантерейщик смешался и, помедлив малость, договорил: — Но оно адресовано мне…
— Поздравляю! — сказал лазутчик, не вполне понимая, какое отношение к нему может иметь письмо, адресованное господину Бонасье.
— Господин д'Артаньян! — остановил его на пороге смущенный голос домовладельца.
Псевдогасконец вновь обернулся:
— Я слушаю вас.
Галантерейщик выбрался из-за конторки и сделал шаг по направлению к своему постояльцу, явно не зная, как начать разговор о неком занимавшем его предмете.
Здесь необходимо отметить, что, несмотря на насильственное вселение молодого человека в комнаты на втором этаже, занимаемые им уже три месяца, у него установились вполне терпимые отношения с владельцем дома. Немало удивленный этим, д'Артаньян дотошно расспросил мальчика-служку и выяснил, что его предшественники, студенты Сорбонны, прежние арендаторы, отличаясь нравом весьма буйным и несдержанным, регулярно устраивали дебоши и склоки, отчего торговля галантерейщика несла ощутимые убытки. Многие постоянные клиенты стали обходить его лавку стороной, предпочитая делать покупки у конкурентов господина Бонасье. Потому-то, с немалым трудом выставив дебоширов за порог полгода назад, он и не торопился сдавать комнаты снова, опасаясь наступить на те же самые грабли. В результате на пустующую площадь вселился шевалье д'Артаньян. Конечно, новый постоялец тоже не был агнцем Божьим, однако застолья, изредка устраиваемые им дома в компании друзей-мушкетеров и гвардейцев из роты Дезессара, не шли ни в какое сравнение с вакханалиями постояльцев прошлых. Вследствие этого торговля быстро пришла в порядок, и господин Бонасье, донельзя довольный, вознамерился установить добрые отношения с молодым гвардейцем, справедливо полагая, что без надежной крыши в этом неспокойном и несовершенном мире коммерсанту все равно существовать никак не возможно.
Вот и сейчас он стоял в замешательстве, стремясь, видимо, поделиться с ним какой-то значимой мыслью и не зная, с чего начать. Д'Артаньян, не имевший лишнего времени, ободряюще кивнув, поторопил галантерейщика:
— Я слушаю вас, господин Бонасье!
— Скажите, господин д'Артаньян, — начал тот, поглядывая на конверт, зажатый в ладони, — известно ли вам, что такое «торгово-промышленная выставка-ярмарка»?
— Что?! — удивленно переспросил псевдогасконец. — Торгово-промышленная выставка-ярмарка? Нет, неизвестно! Мне кажется, торговля — это скорее по вашей части, господин Бонасье, а я, знаете ли, человек военный…
— Ах да, конечно же, сударь! — воскликнул галантерейщик. — Но я в тупике и мне просто не к кому более обратиться!
— Да в чем дело, милейший?
— Письмо, сударь! Я получил письмо…
— Это вы уже говорили! — нетерпеливо перебил его разведчик. — Что с того?
— Я в замешательстве, сударь! — Домовладелец развел руками. — Да посмотрите хотя бы сами!
И протянул ему конверт, распечатанный, видимо, только что.
Взяв его, д'Артаньян заглянул внутрь и вытащил оттуда аккуратный прямоугольник из плотного белого картона. Одна его сторона была пуста, а на второй, напротив, было написано крупными, яркими, витиеватыми буквами:
Недоумевая, псевдогасконец, снова заглянул в конверт и обнаружил внутри письмо, разъясняющее, очевидно, странное приглашение. Развернув его, он прочитал следующее:
«Торгово-промышленная палата города Женевы ставит в известность господина Бонасъе, что по итогам прошлого, 1624 года он признан лучшим галантерейщиком города Парижа, и имеет честь пригласить его вместе с супругой на ежегодную выставку-ярмарку галантерейных изделий, которая, как обычно, состоится с 19 по 24 октября сего,1625 года в городе Женеве. Участие в выставке-ярмарке, равно как и проживание в гостинице*** с полным пансионом, в период проведения выставки-ярмарки - бесплатное. О своем желании принять участие в мероприятии необходимо известить оргкомитет выставки-ярмарки 18 октября сего, 1625 года, явившись непосредственно туда, в оргкомитет, по адресу: город Женева, 3-я улица Строителей, д.25, с 10 до 18 часов по местному времени.
С уважением и пожеланием процветания,
оргкомитет XVI Международной торгово-промышленной выставки-ярмарки «ГАЛАНТЕРЕЯ-1625».
Женева
7 сентября 1625 года от Р.X.».
Дочитав письмо, д'Артаньян вложил его обратно в конверт вместе с пригласительным билетом и, вернув галантерейщику, искренне поздравил того:
— Поздравляю вас, господин Бонасье! От всей души поздравляю! Лучший галантерейщик столицы Франции — это большая честь! Это можно сравнить разве что с ратным подвигом на поле боя. Возможно, когда-нибудь я буду рассказывать своим потомкам, что снимал комнаты под крышей вашего дома!
— Благодарю вас, сударь, — растерянно ответил господин Бонасье, робко пожимая протянутую ему дворянином руку.
— Вы чем-то недовольны? — подметил его растерянность лазутчик. — Вас что-то смущает?
— Да, сударь! — воскликнул домовладелец. — Это приглашение!
— Что-то не так? — насторожился псевдогасконец.
— Сударь, но я никогда прежде не слыхал ни о каких выставках-ярмарках галантерейных изделий в городе Женеве. Я вообще не слыхал о подобных мероприятиях!