— Аргх-х!.. — рычал он, ещё больше ускоряясь и вонзаясь в неё с такой силой, что клетка содрогалась от ударов.
Их тела сливались в единое целое, покрытые потом и дрожащие от страсти. Зверолюд продолжал её брать, не обращая внимания ни на что.
Из соседней камеры на происходящее внимательно взирал древний старик, лет шестидесяти на вид, выданный по седым прядям и глубоким морщинам, и одобрительно комментировал сцену, скривив губы в насмешливой улыбке. Слова его были насыщены ядом.
— Давай-давай, хвостатый! Разорви её нахрен!..
Святой рыцарь замер, открыв рот от удивления. Я замер, не зная, как реагировать на это внезапное безумие, но первой в себя пришла Гислен. Она рванула к клетке, взгляд её был таким яростным, что, казалось, пронзил бы его насквозь. Она резко стукнула ногой по прутьям, едва не выломав их.
— Эй, мжр’ррак тэ шха-фанг’ррк!.. — злобно бросила она зверолюду на своём языке, что-то среднее между рыком и окриком. Её голос наполнился резкостью.
Тот вздрогнул, замер, и его уши прижались к голове. Он медленно повернул голову к Гислен, в его глазах мелькнул страх.
— Урра’шш мр’рук тэ ши, фиир-ррвак тж’шууй! — чуть тише прорычала Гислен, не отрывая от него жёсткого взгляда.
Зверолюд забормотал что-то в ответ, продолжая держать Элинализ, оправдываясь на том же языке. Его слова звучали торопливо и смиренно:
— Гхш’ртаас, ррэн хт’ршаай… Я мрр’ну тэ т’рг’ней…
— Маар-тан шоо эрр-ра, к’ан-фал деррки! — рявкнула Гислен, снова ударяя по прутьям.
Зверолюд замер, словно окаменев, и ослабил хватку. Его руки задрожали, и он, выпучив глаза, глянул на Гислен. Губы у него дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но вместо этого выпустил эльфийку из своих рук и, опускаясь на колени, натягивал штаны, одновременно отступая к дальней стенке. Элинализ, тяжело дыша, ещё не пришла в себя, но её взгляд был ясным, хоть и слегка затуманенным, а лицо покрылось красными пятнами, то ли от усилий, то ли от ещё свежих эмоций.
— Чшк! Я у’емм дэ тзии’на тшг’ррух! — продолжала Гислен. — Ко’гул-лирр мрр’нннг, ррра кши!..
Рыцарь, обретя дар речи, наконец решительно постучал по металлическим прутьям и крикнул:
— Так, всем заткнуться! Авантюристы, забирайте свою эльфийскую потаскуху и уводите её отсюда, пока я не передумал!..
Глава 6
Хорошие отношения
— Подождите-ка… — Элинализ нахмурилась, и её лицо неожиданно стало серьёзным. Затуманенный взгляд полностью прояснился, и голос её звучал твёрдо, почти резко. — Это… не шутка? Вы действительно серьёзно? Ладно, Гислен… Но ты, Эрик, милый… Ты ведь не пытаешься так безвкусно подшутить над своей старой и доброй подругой? Скажи, что это плохая шутка.
В комнате повисла тишина, мы втроём сидели, пытаясь восстановить силы после событий последних часов. Я снова бросил взгляд на Элинализ, уже более спокойную, но от усталости мне сложно было воспринимать её серьёзно после того, через что мы прошли. Воспоминания о недавнем спасении ещё живо стояли перед глазами.
Где-то около часа назад мы вытащили её из городской темницы. Элинализ была едва прикрыта, ведь на момент задержания у той кроме одних трусов ничего при себе не было, и у меня не оставалось выбора — пришлось тащить её на руках в чём есть, стараясь не привлекать внимания стражи и избегая людных мест. Шагая по узким улочкам, я ощущал её обнажённую кожу и не совсем приятный запах — от неё исходило сильное амбре пота, вина и чего-то ещё, что явно не сочеталось с образом эльфийки. Сама Элинализ вела себя откровенно странно, как будто не вполне понимала, что происходит, и её взгляд постоянно блуждал. Пару раз она, смеясь, пыталась притянуть меня к себе и даже поцеловать, что выглядело совсем неуместно и неадекватно. Я едва успевал уклоняться, пытаясь при этом идти быстро и не привлекать к себе внимание. Это было непросто: вся ситуация выглядела как побег, причём довольно подозрительный.
Когда мы, наконец, добрались до квартиры, я поспешно передал её на попечение Гислен. Та уже без лишних слов и нежностей подхватила свою подругу и унесла в ванную.
Там началось настоящее «очищение».
За закрытой дверью слышались звуки, будто там идёт настоящая борьба. Гислен не церемонилась, обдавая Элинализ ледяной водой и яростно оттирая её грубой старой щёткой. Через стену было слышно, как эльфийка стонала и вскрикивала, а порой даже кричала и молила, но Гислен продолжала экзекуцию, как будто решила вымыть из неё не только грязь, но и все дурные мысли, пробираясь щёткой в самые глубины. Каждый раз, когда холодная вода брызгала на саму Гислен, крики Элинализ становились ещё громче, напоминая вопли человека, у которого забирают последние силы. На миг мне даже показалось, что Гислен её там чуть ли не прикончит.