— Вот как?
— Ага, и лучше не терять время, а то ночь уже скоро, а нормальных мест для стоянки в округе так-то много. Опасных монстров в этой местности быть не должно, но это не повод совсем уж расслабляться…
После долгого пути пешком, сначала через редкий лес, а затем по бескрайним зелёным равнинам, на которых росли высокие травы и редкие деревья, мы наконец добрались до места, где могли сделать привал. Окрестности постепенно менялись. Мы пересекли одну полосу леса, довольно редкую и светлую, но теперь, перед нами открылся более тёмный и густой лесной массив. Леса здесь становились плотными и сырыми из-за множества мелких ручьёв и болотистых участков. Стволы деревьев здесь были более угрюмые, их листья плотно переплетались, создавая тусклое освещение, а воздух был насыщен запахом влажной земли и мха.
Эта тень и сырость, казалось, скрывали нас от любопытных глаз. С одной стороны, было это даже приятно — меньше опасностей от случайных встреч, с другой — с такой атмосферой лес мог скрывать гораздо более серьёзные угрозы.
Припасов у нас было откровенно немного, но, как утверждала Элинализ, до следующего города нам должно было хватить. Мы сидели у костра, в уютной прогалине, скрытой от главной дороги, но видимой с небольшой поляны, где, несмотря на уединённость, ощущалась некая безопасность. Костёр потрескивал, излучая тепло, которое прогоняло ночную влагу.
На протяжении всего пути нам не встретилось ни одной телеги, направляющейся в порт, только одинокие всадники, да редкие отряды святых рыцарей. Время от времени на дорожке мелькали тени, но нас никто не тревожил. Мы — авантюристы S-ранга — могли бы взять лошадей у гильдии бесплатно, воспользовавшись привилегиями, но из-за моего состояния ещё в столице девушки решили двигаться пешком.
Но если честно, я не жалел ни о чём. Это путешествие было для меня чем-то особенным, ведь я чувствовал себя как никогда живым, как будто вновь обрел свою свободу.
Это был первый путь, который я совершал после того, как покинул родную деревню. Путь от пещер с гоблинами до Милишона, конечно, не считаю, так как он не был полностью осознанным путешествием. Сейчас, будучи частью полноценной группы авантюристов, мы шли на поиски приключений и моей памяти. И в этом, в том, как мы шагали в эту неизвестность, было что-то волнующее. Каждый шаг наполнял меня странным предвкушением, словно за горизонтом скрывалось нечто важное. Возможно, это было воспоминание о том, кто я на самом деле, а может — просто сама суть приключения, этот дух свободы и поиска. Это ощущение возвращало меня к тому дню, когда я сбежал из деревни. Я думал, что такое чувство невозможно испытать дважды. Но жизнь удивительна — оказалось, можно.
Особенно я наслаждался разговорами во время пути.
Это был шанс узнать о мире, о его сущности и жителях. Без пафосных и пустых фраз мудреца и его бреда, который порой казался настолько запутанным, что не знал, что из этого правда, а что — выдумки. Когда я говорил с Гислен, это была, по сути, игра в угадайку, потому что она говорила отрывисто и мало. Но с Элинализ, или как я стал её называть, с Лизой, всё было иначе. Она была не только готова рассказать о мире, но и делала это с каким-то лёгким чувством вины, словно что-то не успела мне объяснить, а теперь пыталась наверстать упущенное.
Её рассказы, несмотря на схожесть с теми, что рассказывал Мудрец, были намного более последовательными и полными. В отличие от него, который когда-то показывал мне карту, рисуя её палкой на земле и поглощая весь разговор в своем бреде, Лиза рассказывала все с такой ясностью, что порой я забывал, что не всё из этого было мне известно. Мудрец был мастером странных и неожиданных извержений сознания, когда фразы не имели никакой логической связи, но при этом они оказывались в какой-то момент удивительно полезными. В отличие от него, Лиза говорила ясно, без суеты, просто и доступно. Её объяснения были не просто логичными, но и наполнены теми деталями, которые мне, как бывшему крестьянскому сыну, было интересно узнать.
Я уже знал о разных странах, расах, что населяли их, и ключевых событиях из истории мира. Но то, что рассказывала Лиза, давало мне гораздо больше картин, гораздо больше жизни. С каждым её рассказом мир становился ярче и более осязаемым.
Однажды, в какой-то момент её рассказа, она затронула тему боевого духа, который мне впервые ещё показал Мудрец. Я до сих пор помнил, как он просто и без усилий разрезал огромный валун тяпкой, и я пытался понять, как так получилось-то. Лиза рассказала, что это был пример боевого духа — искусства использования магической силы, хранящейся в теле, чтобы резко и взрывообразно увеличивать физические возможности. Это своего рода усиление тела с помощью магии, слияние физического и магического потенциала, когда ману можно направить в каждую часть тела, укрепляя её, и в момент сражения почувствовать, как твоё тело становится мощным, как будто каждый удар приобретает невероятную силу.