Только Шепард подумал о том, куда делись его подопечные, как из густой тьмы кто-то вынырнул, скрытый суконным балахоном. Он держал в руках длинный свёрток. Рядом с ним появилось ещё несколько фигур. Они были меньше ростом, но также скрытых от мира балахонами.
Незнакомец начал прощупывать известняк, идя вдоль природной стены. Пройдя около десяти метров, он остановился и вдруг начал часто стучать по скале, сопровождая электронным дрожащим голосом:
— Эх! Эх! Я знаю, что ты здесь. Открой, нужна срочно твоя помощь! Это я — Эд’М!
Часть стены неожиданно ожила. Она выдвинулась вперёд, а затем ушла в бок, выпуская наружу таинственный свет. В контурах света показалась нечёткая тень, держащая в руках что-то очень похожее на дубину. Дэвид зашёл за спину Эд’Ма и увидел мужчину в серой тоге. В его взгляде читалось недоверие. Но вдруг он изменился в лице и с нескрываемой радостью воскликнул:
— И правда — ты! А я ведь думал, что больше не свидимся! Что такое? Что случилось? Что это у тебя там?
— Один из моих учеников серьёзно отравлен. Его укусил неизвестный мне скорпион. Антидота у меня не осталось, а для нового нет нужных ингредиентов!
— Тогда хватит объясняться! Жена! Быстро сопроводи детей в общий зал. Эд’М, всё остальное по ходу дела!
— Хорошо! Джитуку со мной! Все остальные, куда укажет жена Эха.
Вспышка света и Дэвид вновь переместился по связке воспоминаний.
Теперь они находились в огромной куполообразной пещере, освещённой множеством факелов. Гильгамеш и Усур сидели возле большого костра и грелись. Вид у них был измождённый. Каин ходил по всей площади пещеры, покусывая кулаки. На друзей из природной тьмы смотрело более десятка пар глаз. То были дети в лёгких туниках и накидках. Они были напуганы, но куда больше проявляли любопытство по отношению к гостям.
Вдруг из почти незаметного прохода появились пятеро. Это была немолодая, но добрая на вид женщина, закутанная в мантию, сухопарый мальчик, обессиленный Джитуку, Эд’М и тот, кого звали Эхом. Каин тут же замер, стоило ему увидеть их. Другие также приподнялись и вопросительно посмотрели на людей. Эх, хмурый и усталый, посмотрел на Каина и вдруг широко улыбнулся ему, воскликнув:
— Твой брат будет жить! Вам не сказано повезло, что вы оказались недалеко от моего дома, и то, что у меня было необходимое противоядие.
Каин облегчёно выдохнул и, скрыв своё лицо руками, подошёл к пламени и сел. Гильгамеш нервно засмеялся, а Усур, пожал плечами и лёг возле пламени, повернувшись к нему спиной.
— Жена, ты бы принесла поесть нам, а? — нежно произнёс Эх, и женщина, покорно поклонившись, скрылась в другом проходе.
— Ну, старый друг, каким ветром тебя к нам занесло? — спросил Эх Эд’Ма, когда они сели возле костра. Тот ответил не сразу. Вокруг них забегали дети, перемещаясь между проходами и принося с собой то сушняк, то вяленое мясо, то сушёные фрукты с лепёшками, то шкуры. Жена руководила двумя старшими дочерями, которые тащили меж собой огромный керамический горшок, украшенный лёгким узловатым узором. Они подвесили его над пламенем. Воздух почти сразу наполнился густым запахом мясного бульона. Гильгамеш и хмурые Каин с Джитуку сели рядом с учителем, по правую от него руку. Усур, почуяв запах вкусной еды, сладко потянулся, сел и стал ждать там, где недавно лежал.
— Хочу сразу осведомить вас, — наконец, нарушил молчание Эд’М. — Я планировал идти сюда уже давно, а история с тем скорпионом совсем не входила в мои планы.
— Да кто бы сомневался! Особенно если учесть, что ты про нашего доброго хозяина Эха нам все уши прожужжал, — забурчал Каин, принимая в руки чашу с горячим супом и начав её гипнотизировать взглядом. — А вот один мой чрезмерно любопытный знакомый скоро точно нарвётся на хорошую драку.
— Да, но я не просил его идти за мной, — холодно посмотрев на Каина, возразил Гильгамеш, вытирая род после жирного питья.
— Так, мальчики, не ссорьтесь! — Эх выставил над собой ладони. — Я сразу понял, что мой старый друг всё также любит путешествовать, порой не задумываясь о безопасности своих путников. Я так понимаю: вы решили переплыть Узкое море?
— Да, и переплыли.
— Переплыть то мы переплыли, но потеряли из-за этого всю мою коллекцию семян, — угрюмо произнёс Джитуку. Дэвид обратил внимание, что с прошлого воспоминания, он уже очень хорошо говорил на общем для всех языке.