— Что ж, пока это у тебя получается, — усмехнулся Эх и осушил чашу с кофейным напитком до дна.
— Ха-ха, и это просто здорово. Хотя в них ещё нужно воспитать здравомыслие. Но я боюсь, что времени не так уж и много. Пробуждение ближе, чем я думал.
— Может не стоит ему мешать? Пусть всё идёт своим чередом?
— И, чтобы повторилось, то что… Нет, это единственный выход, иначе… Как бы там ни было, но я вынужден идти на хитрость и уже нашёл троих учеников, что сами придут ко мне. Это их воля, чтобы ты не сказал мне сейчас.
— Я не собираюсь тебе возражать, Эд, но я не отдам тебе никого из моих детей без их воли.
— Но я лично не против! И я уверен, что меня никто не заставлял! — раздался мягкий и ускакивающий голос. Из-за спины Дэвида появился тот самый мальчишка, что помогал Эху лечить Авеля. Гильгамеш посмотрел на него с мольбой, но тот даже не взглянул на него. Лишь на долю секунды подмигнул ему правым глазом.
— Эб! — поднимаясь, испуганно начал Эх, — Что ты тут делаешь?
— Что ещё я могу здесь делать? Я хочу знать, что на самом деле тебя связывает с человеком, о котором я слышу с тех самых пор, как помню себя, — мягко ответил Эб, остановившись напротив старших.
— Ты хочешь уйти? — сухо спросил Эх.
— Да, рано или поздно я всё равно покинул бы тебя, отец. Мне тут тесно. Я безмерно благодарен тебе за счастливое детство и, главное, за те знания, что ты вложил в меня. Но это лишь малая часть, я прав, учитель Эд’М?
— Знания безграничны, — робко ответил Эд’М.
— Мне не нужны все знания, — чуть суровей, ответил Эб. — Лишь те, что помогут мне сдерживать поступь безмолвия. Как в людях, так и во всём, где есть жизнь. Отец, твои походы в соседние племена больше не расширяют моего кругозора. Лучше я сам встречу разрушающую длань смерти и уйду от неё, чем буду ждать её здесь. Те скорпионы тебе не соврут. Сколько сил у тебя ушло, чтобы найти то противоядие?
— Эб, ты не понимаешь, к чему стремиться Эд’М. — печально и испугано пробормотал Эх.
— Он стремиться к равновесию. Не к хаосу и не к свету, а тому, что между, — уверенно проговорил Эб, смотря то на отца, то на Эд’Ма. — Мне нравится его идеология, и я хорошо чувствую ложь, отец. Не ты ли учил меня, как различить где правда, а где ложь?
— Да, но ты ведь мой лучший ученик и любимый сын! — горестно выпалил Эх.
— Ты не прав, — возразил Эб. — У тебя есть ещё трое сыновей. Они пусть и в чём-то хуже меня, но и они могут достигнуть больших успехов, если захотят. И ты не меньше их любишь. К тому же, как я понял, рано или поздно, я вернусь назад, так ведь?
— Да, я хочу, чтобы вы вернулись туда, откуда вы были родом.
— Вот видишь, отец! — весело ответил мальчик.
Эх тяжело вздохнул, скрыв лицо руками и отвернулся. Так прошло с минуты две. Потом он повернулся, внимательно всмотрелся в сына и с надрывом поговорил:
— Будь по-твоему, но всё равно вы покинете мой дом только недели через две. Я хочу долечить того бедного мальчика. Да и другим нужно хорошенько отдохнуть перед тяжёлым путешествием.
— Я совершено не против, — чуть сжавшись под суровым взглядом друга, ответил Эд’М.
— Тогда иди спать, Эб! — грозно ответил Эх.
— Да, но перед тем, как уйти, я бы хотел получить от учителя новое имя, — с серьёзным лицом сказал Эб, не убирая взгляда с Эд’Ма.
— Что, — ошеломлено сказал Эх, всмотревшись в своего сына. — У тебя есть имя!
— Да, есть, но разве учитель не даёт всем своим ученикам новые имена?
— Откуда ты про это узнал?
— Вы из тех людей, учитель, что получая что-либо, обязательно переделаете это до неузнаваемости. Я угадал?
Секунд десять тишины, а после Эд’М разразился электронным смехом:
— Ты вырастил замечательного сына, Эх. Ладно, я дам тебе новое имя, но я как никогда не хочу, чтобы ты забывал своё первое имя. Я нарекаю тебя Авраамом!
— Немного вычурно, но мне нравиться, — усмехнулся Авраам.
— Доволен? — хмуро произнёс Эх, — А теперь живо спать!
Авраам уважительно поклонился отцу с учителем и медленно побрёл назад.
— Кстати, Гиль, и тебе тоже лучше пойти спать, — небрежно произнёс Эд’М. Дэвид обернулся и увидел, что его отец, обескураженный и обиженный, выйдя из своего укрытия, виновато поклонился и скрылся во тьме.
Как только Гильгамеш исчез, Шепарда, вновь накрыл свет, и на этот раз он пробыл в неведенье значительно дольше обычного. Но вот звенящий и слепящий свет расступился, и Дэвид теперь стоял под ярким и палящим солнцем.
Глава 7 "Ведьма"