— Это так, — ответил Джитуку, доставая свой кремниевый нож-иглу и начав им рассекать брюха всё ещё брыкающимся рыбам. — Но в этот раз он действительно прибывал в сомнениях. Да и до сих пор пребывает. Попомните мои слова: учитель рано или поздно решит одновременно узреть и солнце и луну посреди яркого дня.
— Как по мне, было бы куда интересней, если бы мы пошли на восток, — протянул Усур, подходя к небольшой кучке пустых кожаных бурдюков, и беря один из них. — Я тут обнаружил ручеёк с чистой водой. Думаю, неплохо было бы пополнить наши запасы. На всякий случай, если что.
— Ага, иди. Было бы не плохо, в отличие от твоих причитаний, — буркнул Гильгамеш, когда Усур скрылся из вида. — И лучше бы он не мечтал, а то мечты имеют привычку сбываться. Причём в не самом лучшем виде.
— Да ладно тебе, Гиль, — успокаивающим тоном, ответил Авраам, начав что-то искать в стоявшем возле него небольшом мешочке. — Ты преувеличиваешь.
— Может быть, но время покажет, — мрачно усмехнулся Гильгамеш.
— Туки! — вдруг обратился к Джитуку Авраам, оставляя в сторону свой мешочек, — У тебя случайно не остались те коренья? Как их там ты называешь… «отжигатель»?
— Прожигатель, — отозвался Джитуку и подтянул к себе почти такой же мешочек, что и у Авраама. Он достал оттуда мешочек поменьше. — Немного, но есть. Что-то быстро мы его потратили. А я ведь даже не знаю, смогу ли найти ему замену. Лови.
— А собственно, что ещё за «прожигатель»? — нахмурившись, спросил Гильгамеш, попутно собирая недавно разложенные запасы.
— Это корень одной травы, обладающий восхитительными питательными свойствами, — ответил Джитуку. — Приправа, по сути. Я его всегда добавляю в нашу еду, если ты не заметил. Но в последнее время пришлось увеличить его присутствие в пище из-за скудности нашего рациона.
— Я же смешиваю её с тёртыми зёрнами «бодрителя» и даю эту смесь нашим больным, — продолжил Авраам.
— Те, из которых я варю тот горьковатый бодрящий напиток, — разъяснил Джитуку
— Вот оно что! — восхитился Гильгамеш. — До чего же вы странные название даёте всем этим травам.
— Если ты такой умный, то сеё важное дело доверим тебе, — неожиданно подал голос Каин. Он с трудом сел, поддерживаемый обеспокоенным братом. Каин был всё ещё слаб, но глаза были вновь живыми и полны недовольства. — Я больше не собираюсь пить эту отраву! Мне бы мясного бульона.
— О! Проснулся! — холодно протянул Гильгамеш. — Целых три дня нам пришлось тебя тащить с этой девочкой. И вот как ты нас благодаришь?
— Иди ты в самую тёмную пещеру! — огрызнулся Каин, с трудом понимаясь и направляясь к костру, в сопровождении брата и Авраама, что сразу поднялся и подбежал к нему. — Конечно, я благодарен вам! Но куда больше я буду благодарен за сытную еду! Так что там у нас есть, Туки?
— Будет уха. Жирная и вкусная, но придётся ещё чуть-чуть подождать, — заботливо ответил Джитуку, кидая в кипящую воду пахучие коренья и тот самый «прожигатель». — А ты, Гиль, не прав. Если бы не его способность, то нам не удалось бы спасти девочку.
— Я, конечно, приношу свои глубочайшие извинения, — насупившись, с ещё большим холодом в голосе, недовольно пробурчал Гильгамеш. — Но, может, наш дорогой «старший» брат перестанет нас усердно пилить по пустякам, в конце концов?
— Ничего не обещаю, — буркнул Каин, но при этом хитро улыбнулся. Гильгамеш возвёл глаза к небу и недовольно помотал головой.
Спустя пять минут подошёл Усур с наполненным водою бурдюком. Не дойдя до друзей, он вдруг остановился и удивлённо уставился вперёд.
— Здорово, Усур! — усмехнулся Каин, беря из рук Джитуку полную чашу с дымящим супом. — Что? Надеялся, что я помру? Ха, а я жив! Ну уж извини за столь огорчающий фактор.
— Проснулась, — протянул Усур, не обращая внимания на Каина, смотря выше его головы.
— В смысле — проснулась? — непонимающе переспросил Каин. — Я как бы он, а не она.
— А я не о тебе, дурья твоя голова, — вяло огрызнулся Усур, продолжая смотреть вперёд. — Я учуял твою энергетику, ещё с минут пять назад, а вот её я не почувствовал.
Усур вяло указал вытянутой рукой. Все проследили за этим жестом. Девочка очнулась и смотрела на всех с широко открытыми большими пурпурными глазами, прикрываясь шкурой.
— Эээм…здравствуй! — тихо сказал Гильгамеш, медленно поднимаясь и выставляя перед собой ладони, после непродолжительного обоюдного молчания. Но та ему не ответила. Точнее, в голове Дэвида, а значит и детей, ничего не было, кроме мыслей и отзвуков природы. Девочка выглядела очень испуганной и дезориентированной. Друзья переглянулись, и Дэвид понял, что меньше всего они хотели сейчас её напугать.