Мысль оборвалась. Жена физика покидала экспериментальное кресло, и сознание физика затуманилось сомнениями, страданием и безнадежностью. Мысли Коуди примкнули к мыслям Кунаши, посылая мощное послание безмолвного теплого одобрения – не разумную надежду, которой не хватало ему самому – но могучий эмоциональный мост понимания и симпатии. Казалось, это немного помогло. Это помогло и Коуди. Он смотрел, как жена Кунаши быстро шла к нему, они соединили руки и стояли вместе в ожидании.
Неожиданно Люси сказала:
– Я хочу попробовать снова.
– Чувствуешь ли ты… – начал было Коуди. Но тут же понял, что изменений не произошло. Ее разум по-прежнему был огражден.
И все же Алленби, стоявший в другом конце комнаты, кивнул.
– Стоит попробовать, – сказал он. – Давайте на этот раз попробуем со включенным питанием. Резонансный эффект должен длиться несколько минут после отсоединения электродов, но мы не попробуем эту возможность. – Коуди снова взял ребенка, и Люси снова уселась в кресло. – В идеале, все эти приборы будут маленьким электрическим приспособлением, которое можно будет постоянно носить и использовать… Все в порядке, Люси? Включить питание.
Снова разумы один за другим пытались войти в контакт с Люси. И снова Коуди ощутил, как он чувствовал это в сознаниях и других испытуемых, ту странную глухоту сознания, которую он помнил по Джасперу Хорну. Но Люси не была параноиком!
И все же ее сознание не открылось. А, значит, это был провал – не механическая неудача, поскольку гипотеза Померанса подтверждалась во всем, кроме окончательного доказательства экспериментальной проверкой. И все так же, без этого окончательного доказательства, погром будет продолжать бушевать столь же неуправляемо, расширяясь и разрушая.
"Она не параноик!" – подумал Коуди. Ребенок пошевелился в его руках. Он заглянул в этот теплый бесформенный разум, и не почувствовал там ничего, что напомнило бы ему о Джаспере Хорне.
"Ребенок, – неожиданно подумал Алленби. – Попробуйте с ребенком!"
К психологу устремились вопросы. Но ответа на них не последовало. Он не знал ответов. Это было лишь предчувствие.
"Испытать на ребенке."
Алленби выключил питание и снял электроды с головы Люси. Завернутый в одеяло ребенок был аккуратно положен на освобожденное Люси сидение. Осторожно присоединили электроды. Ребенок спал.
"Включить питание", – приказал Алленби.
Его мысль потянулась к ребенку.
Малыш по-прежнему спал.
"…Поражение, последнее поражение", – понял Коуди. Значит, телепаты и обыкновенные люди окончательно различны. Эту стену никогда не разрушить. Никогда не удастся достичь примирения. Погром невозможно остановить.
Параноики оказались правы. Телепаты не могли существовать бок о бок с обыкновенными людьми.
И неожиданно в сознании Коуди блеснула вспышка и рев взрыва бомбы, слепящий удар грома, готового поглотить весь мир…
Ребенок в кресле изогнулся, открыл глаза и закричал.
В мягкой плывущей туманности его сознания появился бесформенный призрак страха – неожиданная вспышка и рев и собственные воспоминания Коуди о беспомощном падении в пустоте – самые древние страхи, единственные врожденные.
Так, впервые в истории, была вызвана телепатия.
Коуди в одиночестве сидел перед панелью управления компьютера. Ведь времени теперь не оставалось совершенно. Через мгновение должна была начаться чрезвычайная телепередача, последнее обращение к группе обыкновенных людей. Им будет предложен Индуктор – условно. Поскольку они не смогут воспользоваться им. Это смогут сделать только их дети.
Если они захотят принять Индуктор и прекратить погром, Болди узнают об этом немедленно. Самые сокровенные мысли людей невозможно было утаить от телепатов.
Но если они не примут условия – Болди узнают и это, и тогда Коуди нажмет определенную клавишу на панели перед собой. Начнется Операция "Апокалипсис". Через шесть часов будет готов вирус. Через пару недель девяносто процентов мирового населения умрет или окажется при смерти. Погром мог бы продолжаться до последнего, но телепаты запросто могли спрятаться, и им не пришлось бы долго оставаться в укрытиях. Решение было за человеком.
Коуди почувствовал, что позади него появился Алленби.
– Как тебе все это? – спросил он.
– Я не знаю. Все зависит от эгоизма – паранойи в своем роде. Может быть, человек научился быть социальным животным, а может и нет. Скоро мы это узнаем.