— Получилось? — спросил я, когда Степан — хранитель Эрмитажа, он же доктор искусствоведения, наконец-то пришел и уселся напротив меня.
— Что именно? Привет.
— Привет, извини, забыл поздороваться. С артефактами как? Это я про Шар Скарабея и Око Гора.
— Да, там нормально все. Экспертиза подтвердила подлинность. Представляешь, кто-то запихнул их совсем в другое место, а записи перепутал. Следствие прекращено, дело в отношении меня закрыто за отсутствием события преступления. На работе выговор объявили… и теперь, наверно, премии лишат. А может, и не лишат, но все это такая ерунда, что смешно даже.
— Выговор-то тебе за что?
— Ну, как! Официальная формулировка такая: «за неаккуратность ведения документации и ненадлежащее исполнение служебных обязанностей». Надо же было начальству как-то отреагировать и кого-то наказать.
— Проще говоря, от тебя отстали?
— Да, я же ни при чем. Но это только по моему отделу все устаканилось. Другие отделы продолжают трясти… Тебе от сестрички привет, — вдруг сказал Степан, видимо, тем самым закрывая неприятную ему тему. — Спрашивает, почему не заходишь.
— Вот возьму и зайду в ближайшее время. Позвоню только, а то вечно она занята.
— А я тебе должен, — вдруг проникновенно сказал Степан.
— Да вроде рассчитались уже. Я тебе — артефакты, ты мне — посох святого Иакова…
— Тем не менее, сестра просила отблагодарить тебя. Что хочешь, проси. В рамках разумного и в пределах моих возможностей, естественно.
— Ну, если так... Есть одна вещь, которая вполне тебе по силам, — не задумываясь, ответил я.
— Да? Что? — насторожился Степан. Видимо, в моей интонации проскочило нечто такое, что встревожило искусствоведа.
— Тот шар, который перепутали с Шаром Скарабея, это же современное изделие, я правильно понял?
— Ну, да. Просто шар, вырезанный из карельского шунгита. Поверхность матовая. Такие в сувенирных лавках продаются, по цене тысяча рублей за штуку.
— Подари его мне, а? Такое можно устроить?
— Да не вопрос. Зачем тебе?
— На память об этой истории. С некоторых пор страдаю своего рода фетишизмом — собираю сувениры о своих прошлых делах. Успешных и не очень.
Тут Степан рассмеялся. За время нашего знакомства я впервые увидел его в таком веселом расположении духа.
— Ты не поверишь, но сестра предугадала именно такое развитие событий. Все-таки что-то умеет, оказывается.
«Умеет, умеет, и не такое, — мысленно проворчал я. — А ты до сих пор сомневался?»
Вслух же сказал:
— Так что? Подаришь?
— Вот он, забирай, — и Степан откуда-то достал круглый черный шар. Почти такой же, как и тот, что я некогда видел и трогал пальцем в лавке своего знакомого старьевщика.
Расстались мы довольно отчужденно. Я выполнил все условия, и нас ничего не связывало. Разве что Арина, но я просто боялся лишний раз обращаться к этой ведьме. Да и особого повода вроде как не было. Дела в Питере закончились, и я вернулся в Москву.
* * *
Прошла неделя.
За это время передал вырученные картины Маше, начал новое дело и встрял в очередную историю с воистину шекспировскими страстями. Возможно, когда-нибудь и расскажу об этом. Потом.
А пока ждала еще одна встреча. В московском кафе-ресторане «Тихий омут».
Чернокожая, невероятно красивая молодая женщина холодно смотрела прямо в глаза. Ее взгляд не выражал ничего, и понять, о чем она вообще может думать, казалось абсолютно невозможным. С тех пор, что мы виделись последний раз, внешность Лунджил не претерпела никаких трансформаций. Даже форма прически не изменилась. Мы снова сидели в том самом зале, снова была пятница, и опять ожидался вечер живой музыки.
— Что я могу для тебя сделать? — спросила экзотическая красавица. — Гонорар не считается, деньги уже переведены. Но поскольку ты примирил меня с Сетом, чего первоначально не планировалось, теперь появились новые возможности… вернее так: мы заключили временный союз и крепкое перемирие, а это самое большое, на что можно рассчитывать. Оказывается, он доверяет мне, что весьма странно. Настоящий мир между нами в принципе невозможен.
— Думал, ты меня просто испепелишь. Сразу на месте.