Выбрать главу
Поль Сезанн (1839–1906) Современная Олимпия 1873–1874. Холст, масло. 46x55

Постимпрессионист Поль Сезанн на протяжении почти всего творческого пути не встречал понимания публики. Картины живописца отвергались, и даже лучший друг юности Эмиль Золя, ставший знаменитым писателем, не веря в его искусство, стал считать Сезанна неудачником. Лишь когда художнику шел уже шестой десяток лет, публика и даже товарищи-импрессионисты по-настоящему оценили его работы.

Холст «Современная Олимпия» — это парафраз знаменитой «Олимпии» Эдуарда Мане, в свое время наделавшей много шума. «Современная Олимпия» тоже вызвала скандал, ее признали еще более безнравственной, чем картину Мане, которая в буквальном смысле была оплевана. Уже не оставалось сомнений, что на данном полотне — представительница самой древней профессии: чернокожая служанка снимает с нее тончайшее покрывало, представляя тело своей госпожи на обозрение сидящему посетителю. Ракурс, в котором она изображена, более чем откровенный, а живописная манера неряшлива. Мотивы художника, которыми он руководствовался при написании картины, оставались загадкой, а сам Сезанн представлялся умалишенным, выполнившим работу в белой горячке.

Созданием этого произведения Сезанн приобщился к искусству Мане, высоко ценимому им, и даже в определенной мере бросил ему вызов. Холст был написан за короткое время в результате обсуждения «Олимпии» с другом, врачом и искренним любителем искусства Полем-Фердинандом Гаше.

Поль Гоген (1848–1903) La Belle Angele 1889. Холст, масло. 65x85,5

Поль Гоген — одна из самых загадочных фигур в европейской живописи. Проведя детство в Перу, он навсегда сохранил тягу к экзотическим странам. В начале взрослой жизни ничто не предвещало, что Гоген станет художником. Молодой человек успешно работал на бирже, женился на датчанке и имел пятерых детей. Страсть к живописи началась с коллекционирования и в конце концов привела к тому, что преуспевающий брокер, посвятив себя ей, оставил дела, разошелся с женой, начал новую страницу жизни и творчества на экзотических островах Океании.

Портрет «La Belle Angele» написан в Понт-Авене, где художник работал на протяжении нескольких лет, за два года до отъезда из Франции. Моделью послужила хозяйка городской гостиницы — Мари-Анжелик, считавшаяся местной красавицей. Образ женщины в национальном бретонском костюме заключен в медальон, сдвинутый вправо от центра композиции и в левой ее части уравновешенный изображением некоего идола. Живописец высоко ценил примитивное искусство и культуру «нецивилизованных» народов, включая их «цитаты» в образный строй своих полотен, приобретающих символический контекст.

Поль Гоген (1848–1903) Автопортрет на фоне желтого Христа. Между 1890 и 1891. Холст, масло. 38x46

Представленное полотно, написанное художником незадолго до отъезда в Океанию, приоткрывает тайну душевных переживаний Поля Гогена. Он был католиком, поэтому в его искусстве органично появление религиозной символики. Однако христианский образ страдающего на кресте Спасителя, перекочевавший на автопортрет из другой работы («Желтый Христос»), обретает ярко выраженную личную трактовку, не говоря о том, что Иисус изображен вопреки иконографической традиции, приближенно к примитивному искусству, Он является выражением души самого Гогена. Через страдания Христа живописец показывает свои собственные муки от непризнания и поругания толпами людей. Здесь видится сложная символическая связь художника-творца и Бога-творца. Желтый цвет, используемый в трактовке образа, у Гогена означает жизнь, энергию.

Поль Гоген (1848–1903) Таитянские женщины 1891. Холст, масло. 69x91,5

Картина «Таитянские женщины» написана во время первого приезда Гогена на Таити, куда художника влекла мечта об освобождении от условностей цивилизации, о слиянии с первозданной природой и естественности, утраченной европейцами. Там он хотел творить, наслаждаясь жизнью и не заботясь о деньгах. На экзотической земле живопись мастера воспевала неторопливо-спокойное существование в райском окружении. Его вдохновляли женщины, отдыхающие или занятые своими повседневными делами. В них, красивых и статных, с золотистой кожей и непроглядной тайной черных глаз, он видел не только идеал женственности, но и непрекращающуюся связь с прошлым человечества. Таитянки, почти не тронутые европеизацией, стали для художника воплощением первозданной женщины, хранительницы древнего знания, пробуждающей в мужчине глубинные желания.