Чтобы «арбатские» месяцы 1830 - 1831 годов отчетливее проступили перед нами из глубины времени, вспомним, что за два года до этого, в самом конце 1828 года, Пушкин на балу у танцмейстера Иогеля увидел 16-летнюю необычайно красивую девочку - Наталью Гончарову. Она только недавно начала выезжать, но молва о ней уже гремела. В свете восхищались ее одухотворенной, романтической прелестью, называли одной из первых московских красавиц.
Очарованный поэт вскоре сделал ей предложение и получил неопределенный ответ. Около двух лет продолжалась история пушкинского сватовства. Согласие было получено лишь в апреле 1830 года.
«Участь моя решена. Я женюсь…
Та, которую любил я целые два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством - боже мой - она… почти моя…
Я готов удвоить жизнь и без того неполную. Я никогда не хлопотал о счастии, я мог обойтиться без него. Теперь мне нужно на двоих, а где мне взять его?»
Так пишет Пушкин в незавершенном отрывке, начатом весной 1830 года, сразу после помолвки. С этого времени постоянно возвращается он к мысли о возможности счастья для него.
В самом конце августа 1830 года с неспокойной душой Пушкин уезжает в Болдино для раздела имения, часть которого перед женитьбой передал ему отец. «Я уезжаю, рассорившись с г-жой Гончаровой, - пишет он своей близкой приятельнице княгине В. Ф. Вяземской. - На следующий день после бала она устроила мне самую нелепую сцену, какую только можно себе представить. Она мне наговорила вещей, которых я по чести не мог стерпеть. Не знаю еще, расстроилась ли моя женитьба, но повод для этого налицо, и я оставил дверь открытой настежь… Ах, что за проклятая штука счастье!»
И о том же - невесте: «Если ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, - я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить… быть может, она права, а не прав был я, на мгновение поверив, что счастие создано для меня».
И то же самое - П. А. Плетневу. «Черт меня догадал бредить о счастии, как будто я для него создан».
А потом были три месяца осеннего болдинского уединения, три месяца беспокойства, тоски, ожидания - и необычайного, почти невозможного для человеческих сил творческого взлета. «Скажу тебе (за тайну), что я в Болдине писал, как давно уже не писал, - сообщает он Плетневу. - Вот что я привез сюда: 2 последние главы «Онегина», 8-ю и 9-ю, совсем готовые в печать. Повесть, писанную октавами (стихов 400)… Несколько драматических сцен или маленьких трагедий, именно: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы» и «Дон Жуан». Сверх того написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не все… Написал я прозою 5 повестей…»
Запертый холерными карантинами, Пушкин живет в Болдине до декабря. Лишь в начале месяца ему удается прорваться через заставы и приехать в Москву к невесте. «Милый! я в Москве с 5 декабря», - пишет он Плетневу. А московские жандармы оповещают начальство: «…прибыл из города Лукоянова (близ Бол-дина. - Авт.) отставной чиновник 10-го класса Александр Сергеев Пушкин и остановился Тверской части 1-го квартала в гостинице «Англия»…»
Так начался этот пятимесячный период московской жизни Пушкина: 5 декабря 1830 - 15 мая 1831 года - тревожное, нервное и все-таки светлое, переломное время, в которое вместились мрачные мгновения и наивысшее для Пушкина ощущение счастья. Калейдоскоп чувств, размышлений, событий, от самых важных до мелочей, от бракосочетания 18 февраля, от авторского восторга по поводу выхода в свет «Бориса Годунова» до растерянности от сознания того, что вышли все деньги, что сегодня кончилась последняя сотня, - вот что такое эти пять с половиной месяцев. Встречи, знакомства, дружеские пирушки, масленичные катания, визиты, родственные обеды… И вереница людей: литераторы, актеры, журналисты, карточные игроки, светские знакомые, поручители на свадьбе, чиновники Опекунского совета. Благовоспитанные, утомительные и необходимые беседы с «московскими тетками» - так называл Пушкин родню невесты; веселый и язвительный «треп» с князем П. А. Вяземским; вдохновляющие, будоражащие ум исторические и политические споры с М. П. Погодиным; настороженные любезные переговоры с журнальным противником Н. А. Полевым.
Первые недели Пушкин жил в гостинице. Но в феврале 1831 года в его письмах появляется новый адрес: «Пиши мне на Арбат в дом Хитровой». «Mon ad-resse: дом Хитровой на Арбате». «Книги Бе-лизара я получил и благодарен. Прикажи ему переслать мне еще Crabbe, Wordsworth, Southey и Scha-kespeare в дом Хитровой на Арбате».