С горечью приходится заметить, что это радостное время уже заключает в себе, как в нераскрывшейся почке, начала, ростки всех грядущих роковых переплетений, с железной неуклонностью торопивших развязку. Злая паутина сплетен и необходимость жить в «завистливом и душном» свете; пламенное стремление к семейной независимости и тайный полицейский надзор; недоброжелательство публики и петля безденежья - все это уже завязалось в нерасторжимый узел.
…Он любил ее давно, и в глубине души он - умнейший человек России - немного робел перед восемнадцатилетней девочкой. «Но я, любя, был глуп и нем». А теперь Наталья Николаевна перестала быть отдаленной прекрасной мечтой, невестой; теперь она - свой, домашний человек, жена. А как говаривал Пушкин, «жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат». «…Женка моя прелесть не по одной наружности», - пишет он Плетневу через несколько дней после свадьбы. Это он не уставал твердить всю жизнь. «Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, - а душу твою люблю я еще более твоего лица».
Перемена в Пушкине бросалась в глаза окружающим. О ней судили и рядили, обывательская посредственность снисходительно одобряла «остепенившегося» поэта, вступившего наконец в ряды солидных людей. «С тех пор, что он женился, - пишет Е. Е. Кашкина своей родственнице, П. А. Осиповой, - это совсем другой человек, - положительный, - рассудительный, обожающий свою жену. Она достойна этой метаморфозы, так как утверждают, что она столь же умна, как и красива, - осанка богини, с прелестным лицом; и когда я его встречаю рядом с его прекрасной супругой, он мне невольно напоминает портрет того маленького очень умного и смышленого животного, которое ты угадаешь и без того, чтобы я тебе назвала его».
Но Пушкин не сумел сделаться ни рассудительным, ни положительным. Просто в эти месяцы он, несмотря ни на что, почувствовал себя счастливым человеком.
Однако радость этих светлых молодых недель омрачалась тягостными взаимоотношениями с Натальей Ивановной Гончаровой, ее невозможными, нелепыми требованиями, угрожающими «семейственному покою». Жить рядом с ней становилось невыносимо, и Пушкин решил уехать из Москвы. Его вдруг осенила «мысль благословенная» - нанять дачу в Царском Селе и провести свое первое семейное лето в этом милом его сердцу уголке, среди юношеских воспоминаний. И вот одно за другим летят к Плетневу письма с просьбой «нанять фатерку» в Царском. Верный Плетнев исполняет эту миссию; 15 мая Пушкин покидает дом Хитрово, Арбат, Москву.
Так закончился этот короткий московский период жизни Пушкина, связанный с маленьким особняком на Арбате. И теперь, полтора столетия спустя, проходя по старой московской улице и глядя на этот дом, мы вспоминаем те месяцы, которые были прожиты здесь поэтом, - время, полное тревог и счастья.
МУЗЕЙ «КВАРТИРА ПУШКИНА НА АРБАТЕ»
Мысль о том, что в «доме Хитровой на Арбате» должен быть организован музей Пушкина, возникла давно. Выявление пушкинских страниц в судьбе этого дома - заслуга Пушкинской комиссии, созданной в 1927 году при секции «Старая Москва» Общества изучения Московской области. В подготовленном ею в 1930 году сборнике «Пушкин в Москве» впервые сообщались сведения об арбатской квартире поэта (статья Н. П. Розанова «Пушкинские» дома, сохранившиеся в Москве до нашего времени»).
Предложение об организации музея Пушкина на Арбате поступило в рабочую комиссию Пушкинского юбилейного комитета при ЦИК СССР в 1935 году. Оно было напечатано в «Известиях» от 3 марта этого года. В том же номере была опубликована статья крупнейшего пушкиниста М. А. Цявловского «Заметки москвича», рассказывающая об «арбатской» жизни Пушкина. «Дом Хитровой на Арбате» (ныне дом 53), - писал Цявловский, - до сих пор не только весь сохранился, но за истекшие сто с лишним лет мало изменил свой вид. Сохранилась и квартира Пушкина (во втором этаже)».
13 февраля 1936 года под председательством Цявловского состоялось первое заседание Пушкинской комиссии Московского областного бюро краеведения, посвященное подготовке к пушкинскому столетнему юбилею. В нем приняли участие литераторы, историки Н. С. Ашукин, М. В. Нечкина, Н. П. Чулков, потомки поэта Г. А. и Г. Г. Пушкины. На заседании обсуждался вопрос об увековечении московских пушкинских мест, в частности арбатского дома, о превращении его в музей.