Уже подойдя к двери, он обратился к Светлане:
– Света, вы знаете, что делать, если какие вопросы возникнут, ждите меня, делайте то, что знаете.
Светлана молча кивнула, выражая свою готовность следовать инструкциям преподавателя. Роман Александрович вышел из аудитории, оставив нас вчетвером: меня, Светлану и два натюрморта.
Света, казалось, совсем позабыла о моем присутствии – она сосредоточенно что-то намешивала на своей палитре, постоянно выдавливала краски из наполовину пустых искореженных разноцветных тюбиков, наносила мазки кистью, растирала краску по холсту пальцем, что-то счищала лопаткой-мастихином, отходила от мольберта, придирчиво оглядывая свою работу, потом снова выдавливала нужные цвета… Мне было интересно просто наблюдать за тем, как она пишет, – по-моему, занятие довольно увлекательное, смотреть, как трудится другой человек. Выполнять задание Кузнецова я не собиралась – во-первых, я мало представляла себе, как вообще изображать все эти кувшины, решила, что начеркаю на бумажке несколько линий, потом сотру их – вроде пыталась, а ничего не вышло. Посмотрим, что будет делать Кузнецов с такой бездарной и бестолковой ученицей вроде меня. Заодно и погляжу, какой он на самом деле преподаватель. Либо станет объяснять все заново, либо рассердится и выгонит (что маловероятно), либо сядет и нарисует сам. Я слышала, что преподаватели в художественных заведениях иногда рисуют за своих учеников, если те совсем ничего не понимают.
Минут через двадцать Света, видимо, немного устала и отвела глаза от своего мольберта. Ее рассеянный взгляд наткнулся на мою персону, и я тут же старательно принялась чертить загогулины на своем листе. Похоже, Светлана совсем про меня забыла и только через пару минут обратилась ко мне с вопросом:
– Как у вас, получается? – В ее голосе слышалось живое участие.
Я расстроенно помотала головой.
– Ничего не выходит, – посетовала я. – Только и делаю, что стираю, какая-то ерунда, а не эскиз…
– Хотите, немного помогу? – Не дожидаясь, пока я отвечу, женщина подошла к моему табурету и оглядела мое творение, представляющее собой глубокомысленную композицию из косого прямоугольника и покосившегося овала.
– Это – кувшин? – догадалась Светлана. Я мотнула головой в знак согласия. На самом деле представления не имею, что я начертила, но раз художница видит в моем шедевре кувшин, то пусть будет кувшин.
– Надо начинать не с отдельных предметов, а со всей композиции в целом. – Светлана пододвинула табурет и взяла у меня чистый лист бумаги. Начертила прямоугольник и провела в нем горизонтальную линию.
– Это – линия стола, – принялась объяснять женщина. – Вот здесь – я ставлю вертикальную отметку – будет находиться кувшин, кругом я обозначаю тарелку, а ворон – это продолговатый овал и прямоугольник вверху. Это – самые большие предметы, после того, как мы их разместили в нашем формате, можно приступать к более мелким фруктам. Виноград я рисую не отдельными кружочками-ягодками, а целой массой. Если вы прищуритесь, то увидите, что кисть винограда по своей форме напоминает овал. Значит, я рисую овал, в стороне от него размещаю яблоко – обычный круг. Теперь при желании можно уточнить форму предметов. Кувшин состоит из простых геометрических форм – вытянутого прямоугольника и круга с донышком-трапецией. А уже потом можно из этих кругов и прямоугольников сделать настоящий кувшин! Тарелка – вообще круг, она расположена строго вертикально, поэтому здесь нет перспективного сокращения. Ворона тоже нетрудно нарисовать – у него круглая голова на практически прямоугольной шее и вытянутое тело. Никаких деталей вроде лапок и глаз с клювом на эскизе рисовать не нужно, ведь это даже не набросок, а разметка размещения предметов. Видите, как быстро готов первый эскиз!
– И правда, здорово… – восхитилась я. – Я так никогда не нарисую…
– Да ладно вам! – приободрила меня Света. – Все получится! У нас в группе есть две девушки, которые вообще нигде не учились, им, конечно, тяжело приходится, не знаю, может придется перейти на другой факультет. Конечно, иконопись – самое трудное отделение, даже на экзаменах постановки гораздо сложнее. Но если вы вдруг поступите к нам и что-то не получится, всегда можно перейти на роспись ткани или кружевоплетение. Туда поступают абсолютно все, с рисунком и живописью помогают преподаватели, а мастерству нетрудно научиться, главное – усидчивость. Но вы не думайте, что я принижаю остальные факультеты – например, я просто в восторге от работ на кафедре художественной вышивке, там такие вещи можно научиться делать, глаз не отвести.